Первые мои слова когда я впервые попробовала героин...
Не знаю как на кого действуют наркотики. Я залипала пару месяцев, а потом больно упала, стукнулась и покатилась...
Докатилась до того, что люди стали врагами. Да, я ходила на пары, ела и даже спала. Не все, далеко не все, осознавали, что я постепенно становилась наркоманкой. Было множество вариантов: несчастливая любовь, «семейные обстоятельства», смерть родственника, аборт... Но все, кто меня окружал, понимали – со мной что-то явно не так. А я смеялась. Похер на здоровье телесное, мне было очень все равно, а вот мозги... Они приняли на себя весь яд наркоты.
И я их начала ненавидеть... нет не наркотики, а людей. Всех. Каждого. За то, что они смотрят на меня, думают о моей одежде, прическе... Нет-нет, я не уродина, да и денег на шмотки более чем хватало. Родители славно позаботились о моем материальном положении. Как мама говорила : «чтоб на все хватало». И доченьке действительно хватало на все, и не только... Я ненавидела их взгляды, жесты... все думали обо мне только дрянь. Я слышала их мысли ясно и четко. А потом не смогла никому смотреть в глаза. Даже на лицо трудно было во время разговора поднять глаза. Собеседники или преподы кривили губы, косились на меня, поднимали в недовольстве брови... то что я носила темные очки объясняла просто – болезнь глаз. Со временем установилась легенда, будто я ооочень больна и меня лучше не трогать. Девки в общаге так и сделали – спасибо им большее. Суки. Верю, что хоть одна была в курсе истинной причины моей мнимой болезни. Но нет, они «молча» смотрели, сплетничали за спиной и ложили на меня. А может и правда думали, что это «болезнь глаз»... Сейчас уже все равно.
К родителям я помню не поехала на Новый Год. Сказала, что мол каникулы пять дней из-за карантина. Купились. Обещали приехать, а я делала все возможное, чтоб они не ехали. Конечно, через полгода они все-таки сделали мне сюрприз. А я так старалась, так старалась... Специально ссорилась с мамой, оскорбляла ее. Это оттягивало визит.
Больно было не всегда. Поначалу классно - игла в вену, закатываешь глаза и улет... Когда стала ощущать ненависть, стало страшно, одиноко и БОЛЬНО. Ненависть меня совсем не разрушала, она питала мои силы, давала смысл. Глупо говорить, что друзей у меня не было. Если бы даже были, то я уверена, что они бросили бы меня так же, как когда-то остальные, после чего я и начала колоться. Был Образ – тот, кто вначале парил мне наркоту. Его я воспринимала как темного бога или призрака, общение «на деньги – вот товар» Он давно перестал быть человеком, но когда он умер - я не поверила. Другого я боялась и совсем не запомнила, только кроссовки. (тогда я уже никому не смотрела в глаза).
Я лечусь уже 5 лет, но начала смотреть людям в глаза только пол года назад. Наркотики изменили меня, я живу в больнице и общаюсь с такими же идиотами как я, которые кололись и слезают с иглы. А я все еще не слезла, без профилактических уколов лезу на стенку. Почему стала смотреть в глаза? – Мне больше не больно, я не одинока. У меня есть друг, он меня во всем понимает и поддерживает, он сказал, что нельзя не любить людей. Я верю ему. Во мне стало меньше злости благодаря ему, и он единственный в этой больнице не идиот. Но все прикалываются надо мной и говорят, что они его не видят, а я им не верю.
среда, 1 сентября 2010 г.
погоня за удовольствием
Всю жизнь гналась за чем-то... В школе за успехом у мальчиков, конечно. А воспоминания не радуют. Наши парни гонялись за девчонками – красивыми, как я тогда их видела. У них были длинные косы, разноцветные заколки – да, я восхищалась ими. Мальчики пытались догнать девчонок в школьном дворе, все бегали, было весело, а я пыталась перегнать хоть какого-то парня, чтоб создать иллюзию того, что он и впрямь гонится за МНОЙ. И так было всю жизнь. В детстве я хоть воображала то, что за мной кто-то бежит, чтоб дернуть за косичку, а в юности я уже поняла, что косичек нет и сзади никого нету тоже.
Когда одни неудачи сменяли другие, и погоня за мальчиками прекратилась, я начала погоню за удовольствием. Сигареты, алкоголь, «секс» в одиночку... Со временем меня перестало это удовлетворять. После разрыва с первым и последним «парнем» в моей жизни я начала колоться. Если честно – это самый счастливый период в моей жизни. Родители были увлечены работой и заботой о трех моих младших. Я успешно симулировала учебу в техникуме, уходила на весь день в игралку (перед этим уколовшись) и не чувствовала никакого контроля, обязанностей и правил. Играла в свою жизнь, висела в он-лайн игрушках и наслаждалась тем, что так скоро лафа прекратиться. Я знала, что надо ловить момент. погоня за удовольствием
Не было никакого желания лечиться, но меня вылечили от наркомании. Все это бред, что только тот, кто истинно желает «исцеления», получит его. Сейчас меня радует лишь то, что поступать мне в следующем году и мне наконец-то подключили дома Интернет.
Я снова гонюсь, но не за мальчиком, которому глубоко все равно на меня, и не за удовольствием, а за здоровьем. Боли, ломота в теле, почти все волосы выпали. Ухожу в мир игр. Как и в детстве мечтаю о длинных косах. Заплетаю парик, но не чувствую ничего. Это не мои волосы. Я сама виновата.
Когда одни неудачи сменяли другие, и погоня за мальчиками прекратилась, я начала погоню за удовольствием. Сигареты, алкоголь, «секс» в одиночку... Со временем меня перестало это удовлетворять. После разрыва с первым и последним «парнем» в моей жизни я начала колоться. Если честно – это самый счастливый период в моей жизни. Родители были увлечены работой и заботой о трех моих младших. Я успешно симулировала учебу в техникуме, уходила на весь день в игралку (перед этим уколовшись) и не чувствовала никакого контроля, обязанностей и правил. Играла в свою жизнь, висела в он-лайн игрушках и наслаждалась тем, что так скоро лафа прекратиться. Я знала, что надо ловить момент. погоня за удовольствием
Не было никакого желания лечиться, но меня вылечили от наркомании. Все это бред, что только тот, кто истинно желает «исцеления», получит его. Сейчас меня радует лишь то, что поступать мне в следующем году и мне наконец-то подключили дома Интернет.
Я снова гонюсь, но не за мальчиком, которому глубоко все равно на меня, и не за удовольствием, а за здоровьем. Боли, ломота в теле, почти все волосы выпали. Ухожу в мир игр. Как и в детстве мечтаю о длинных косах. Заплетаю парик, но не чувствую ничего. Это не мои волосы. Я сама виновата.
Как прет от героина
Как прет с героина? Это переход в другой мир, где можешь все. Представь себя героем матрицы, например. Возможности твоего тела и мозга вроде как не ограничены, память фиксирует каждую деталь… правда эти детали потом улетучиваются, а всплывают только если снова уколоться… да и возможности тела тоже сверхъестественны только в том мире — в иллюзорном.
В общем, начинается «двойная жизнь». В той чувствуешь себя «на все 100», видишь все цвета, которых в обычной жизни нет, можешь вырасти в размерах, оставаясь при этом собой, видеть то, чего здесь никогда бы не увидел: говорящих с тобой инопланетян, животных, какие-то совершенно новые образы… Все проблемы становятся… приятными. Даже блевать в кайф, а блевать ты будешь точно.
Умереть, испытывая на себе новый товар, таким уже не страшно… смерть — это же просто переход в другое измерение…
В общем, начинается «двойная жизнь». В той чувствуешь себя «на все 100», видишь все цвета, которых в обычной жизни нет, можешь вырасти в размерах, оставаясь при этом собой, видеть то, чего здесь никогда бы не увидел: говорящих с тобой инопланетян, животных, какие-то совершенно новые образы… Все проблемы становятся… приятными. Даже блевать в кайф, а блевать ты будешь точно.
Умереть, испытывая на себе новый товар, таким уже не страшно… смерть — это же просто переход в другое измерение…
Здравствуйте
“Здравствуйте! Не буду писать о том, что никогда на это не решилась бы, что переживаю за всех, кто пишет вам письма, и т.д. Это было бы слишком банально. Но так получилось, что этот листик бумаги стал для меня единственным другом, которому я могу исповедаться, не боясь быть “оплеванной”.
Начну с того, что сейчас мне 19 лет. Я живу у своей старой бабушки, которая меня презирает. Она этого мне не говорит, но я вижу, как облегченно она захлопывает за мною дверь, когда ухожу из дома. Впрочем, мне нет до нее никакого дела, как и до всех моих “сердобольных” родственников.
Может, это прозвучит слишком грубо, но я ненавижу их всех за то, что я стала такой. Два года назад мы с подругами возвращались с дискотеки. Тогда жизнь казалась мне веселой, радостной (да и чего было грустить). Я закончила школу, у меня было много друзей, поклонников, благополучная (тогда еще) семья – папа, мама и братик.
Отец бросил мать год назад.
Рано или поздно всему приходит конец. Меня затащили в машину двое парней. Описывать дальше все это не буду, и так понятно. Меня едва живую, избитую выбросили в каком-то лесу возле автострады.
Боль, стыд, перенесенное унижение парализовали меня. Замерзшая, без денег, кое-как дошла до дома (было около 4 часов утра). Я звонила в дверь, думая, что сейчас брошусь маме на шею, все расскажу ей, а она начнет меня жалеть и успокаивать. Когда, наконец, к двери подошла мать, я услышала: “Пошла вон отсюда, грязная потаскуха. Иди откуда пришла. Можешь забыть сюда дорогу!”. Я ночевала в подъезде. Утром мать пошла отводить брата в садик. Она переступила через меня, как через последнее дерьмо. Я хотела сказать ей: “Мамочка, прости меня, разве ты не видишь, что мне плохо”. Но что-то меня остановило. С этого момента я поняла, что матери у меня больше нет, как и дома тоже.
Я ночевала у подруг, знакомых или просто в подъездах. Иногда не ела целый день. Выкроив время, когда матери не было дома, я забрала свои вещи.
Позже я познакомилась с парнем, который привел меня в свою компанию. Мне предложили попробовать “порошочек от одиночества”. Так я стала наркоманкой. За первую свою дозу я отдала золотые сережки.
Однажды, уже осенью, мать случайно увидела меня на улице. Она сказала: “Господи, доченька, в кого ты превратилась? Вернись домой. Я тебя давно простила”. Простила? Она меня? Это я должна прощать ее за то, что по ее вине я стала такой.
Какая мать выгонит свою дочь на улицу вот так просто, не зная за что? Знаете, мне даже на миг стало ее жалко. Стоит такая, плачет, вытирая слезу своей дорогой кожаной перчаткой. А я прошла мимо ее и посмотрела на нее так, как тогда она на меня. Мысленно я пожелала ей, чтобы она сдохла.
Сейчас мне все равно, что будет дальше, потому что будущего у меня нет. Все наивные мечты юной девушки растворились в равнодушии когда-то дорогих мне людей. Все друзья от меня отвернулись. Даже боятся смотреть на меня при встрече. Я их понимаю – кому охота связываться с наркоманкой, да еще с ВИЧ.
Иногда ночью я вспоминаю свое детство, свои мечты, своих друзей; как я хотела стать врачом; как мама мне говорила: “Спокойной ночи, кисонька моя”. Невольно я плачу. Но это лишь иногда. Вся моя жизнь состоит из кругооборота: деньги – наркотик – ломка – деньги.
Вот сейчас допишу и пойду искать денег на дозу (бабуля запирает свою комнату на ключ, чтобы я не воровала у нее).
Зачем я все это написала? Так, чтобы хоть кто-то меня пожалел. Хотя мне уже все равно. Подписываться не буду, какая разница, как меня зовут, ведь я уже НИКТО.
Через 5 недель после этого письма девочка скончалась от передозировки. Красотке было всего 19 лет.
Начну с того, что сейчас мне 19 лет. Я живу у своей старой бабушки, которая меня презирает. Она этого мне не говорит, но я вижу, как облегченно она захлопывает за мною дверь, когда ухожу из дома. Впрочем, мне нет до нее никакого дела, как и до всех моих “сердобольных” родственников.
Может, это прозвучит слишком грубо, но я ненавижу их всех за то, что я стала такой. Два года назад мы с подругами возвращались с дискотеки. Тогда жизнь казалась мне веселой, радостной (да и чего было грустить). Я закончила школу, у меня было много друзей, поклонников, благополучная (тогда еще) семья – папа, мама и братик.
Отец бросил мать год назад.
Рано или поздно всему приходит конец. Меня затащили в машину двое парней. Описывать дальше все это не буду, и так понятно. Меня едва живую, избитую выбросили в каком-то лесу возле автострады.
Боль, стыд, перенесенное унижение парализовали меня. Замерзшая, без денег, кое-как дошла до дома (было около 4 часов утра). Я звонила в дверь, думая, что сейчас брошусь маме на шею, все расскажу ей, а она начнет меня жалеть и успокаивать. Когда, наконец, к двери подошла мать, я услышала: “Пошла вон отсюда, грязная потаскуха. Иди откуда пришла. Можешь забыть сюда дорогу!”. Я ночевала в подъезде. Утром мать пошла отводить брата в садик. Она переступила через меня, как через последнее дерьмо. Я хотела сказать ей: “Мамочка, прости меня, разве ты не видишь, что мне плохо”. Но что-то меня остановило. С этого момента я поняла, что матери у меня больше нет, как и дома тоже.
Я ночевала у подруг, знакомых или просто в подъездах. Иногда не ела целый день. Выкроив время, когда матери не было дома, я забрала свои вещи.
Позже я познакомилась с парнем, который привел меня в свою компанию. Мне предложили попробовать “порошочек от одиночества”. Так я стала наркоманкой. За первую свою дозу я отдала золотые сережки.
Однажды, уже осенью, мать случайно увидела меня на улице. Она сказала: “Господи, доченька, в кого ты превратилась? Вернись домой. Я тебя давно простила”. Простила? Она меня? Это я должна прощать ее за то, что по ее вине я стала такой.
Какая мать выгонит свою дочь на улицу вот так просто, не зная за что? Знаете, мне даже на миг стало ее жалко. Стоит такая, плачет, вытирая слезу своей дорогой кожаной перчаткой. А я прошла мимо ее и посмотрела на нее так, как тогда она на меня. Мысленно я пожелала ей, чтобы она сдохла.
Сейчас мне все равно, что будет дальше, потому что будущего у меня нет. Все наивные мечты юной девушки растворились в равнодушии когда-то дорогих мне людей. Все друзья от меня отвернулись. Даже боятся смотреть на меня при встрече. Я их понимаю – кому охота связываться с наркоманкой, да еще с ВИЧ.
Иногда ночью я вспоминаю свое детство, свои мечты, своих друзей; как я хотела стать врачом; как мама мне говорила: “Спокойной ночи, кисонька моя”. Невольно я плачу. Но это лишь иногда. Вся моя жизнь состоит из кругооборота: деньги – наркотик – ломка – деньги.
Вот сейчас допишу и пойду искать денег на дозу (бабуля запирает свою комнату на ключ, чтобы я не воровала у нее).
Зачем я все это написала? Так, чтобы хоть кто-то меня пожалел. Хотя мне уже все равно. Подписываться не буду, какая разница, как меня зовут, ведь я уже НИКТО.
Через 5 недель после этого письма девочка скончалась от передозировки. Красотке было всего 19 лет.
"оттуда" никто не возвращался
Говорят, "оттуда" никто не возвращался. Так ли это? Кто знает ответ на этот вопрос - молчит. Таков неписаный закон. Некоторые уверяют: "Я был там, но вернулся!". Они добросовестно заблуждаются, если говорят об этом вслух. Постоять на пороге - не значит переступить его. И что такое сам "порог"? Этакая незаметная и весьма условная граница двух миров - небесного и земного, непроходимая для простого смертного? А вдруг она - лишь начало весьма непростого пути, состоящего из череды неких комнат-пространств, среди которых есть Зеркальная Комната? В нее можно попасть и с той, и с другой стороны и благополучно вернуться назад. Иногда там могут встречаться люди, как пассажиры поезда в межвагонном переходе... или на интернетовском форуме. Чтобы поговорить, обменяться опытом, исповедаться, облегчить душу, очиститься от грехов...
Численность "постояльцев" Комнаты увеличивалась. Вошедшая молодая привлекательная женщина обвела всех своим проницательным взглядом, словно невзначай обратила внимание на себя же, отражённую во множестве зеркал. Приветливо улыбнулась в ответ на приветствия. Подошла к сидящей чуть в сторонке единственной среди мужчин девушке, взяла её за руку. Повернувшись к остальным и немного вскинув голову, сказала безо всякого вступления:
- Говорят, бывших наркоманов не бывает? Бывает. Но об этом не принято кричать. Я одна из них. Мне велено рассказать вам о том, как всё было. Я, правда, плохой рассказчик. А здесь собрались такие люди...
- Здесь все равны, Елена.
Женщина обратила свой взор к подошедшему мужчине. Они долго смотрели друг на друга. Когда она украдкой смахнула набежавшую слезу, мужчина громко сказал, не отрывая своих глаз от Елены:
- Она просит меня за неё рассказать свою историю. А если сочтёт нужным, поправит меня, где я буду неточен.
Женщина кивнула с благодарностью и села рядом с Ириной. Та приобняла её за плечи.
- Дело в том, что мы хорошо знакомы, если не сказать больше. Я начну.
Однажды зимой ко мне на работу явилась молодая русская женщина. До этого она несколько раз звонила, представившись Еленой, сказала, что очень хочет увидеться "по личному вопросу"."оттуда" никто не возвращался
Робкая, застенчивая. На вид лет двадцати пяти. Невзрачная, в старенькой, явно с чужого плеча шубе, посетительница вошла в кабинет. Пыталась улыбаться, но чувствовалось, она переживала не лучшие времена своей жизни.
Лена призналась сразу во всём. Наркоманкой стала четыре года назад. Героин. Приехала в Россию из Казахстана с намерением коренным образом изменить жизнь, в том числе уйти от наркотической зависимости, от компании, от злой судьбы. Но не тут-то было. Сняла комнату. Незнакомый город, незнакомые люди. Состояние ломки. Невмоготу. Беспричинный страх, озноб, боли во всём теле. Нарастающая паника. Некому помочь, да и негде взять дозу. Не осталось и денег. На это и был весь расчёт. "Или умру, - думала она, - или произойдёт какое-то чудо".
Случайно на глаза ей попалось газетное интервью со мной, где я всуе обмолвился о некотором личном опыте, не касающемся впрямую наркотиков или алкоголя, а так, больше жизненный. Была и моя фотография. И Елене показалось, что именно ЭТОТ человек, чьё фото больше приковало внимание, чем содержание статьи, способен помочь. Во всяком случае, примет и выслушает.
Через редакцию правдами и неправдами раздобыла контактную информацию обо мне. Позвонила, нашла какие-то не очень связные и внятные слова и пришла...
Надо отметить, что на родине в Казахстане в результате инфекции от нестерильного шприца у девушки развился перитонит, приведший к сепсису. Она дважды перенесла клиническую смерть. Врачи сделали невозможное. Кишечник буквально полоскали в тазу с марганцовкой, почти не рассчитывая на благоприятный исход. Пришлось удалить один яичник. Но Лена выжила, долго лежала в больнице. "оттуда" никто не возвращался
К тому времени, когда мы встретились, у неё вдоль жуткого шрама через весь живот (операционную рану зашивали наспех, портняжным швом, как труп после вскрытия) гноились многочисленные свищи. Из некоторых торчали концы шёлковой нити, так называемого шовного материала... Но не будем хулить тамошних хирургов. Не суди, да несудим будешь.
Я не отказал девушке в помощи. Точнее, я взялся помочь.
Предоставил нетяжелую работу, чтобы были хоть какие средства на пропитание, отправил к местным хирургам. Подлечили, подлатали. Иссекли свищи и старые рубцы, на месте которых теперь был незаметный косметический шов. Потом поработал знакомый стоматолог-протезист, поскольку - ещё казус - постоянно вылетал металлокерамический мост на трёх передних зубах. Вообще, состояние её поначалу было удручающим.
"Живых" денег непосредственно в руки я не давал. Знал, чем может это кончиться, хотя и догадывался, что найти наркотики в незнакомом городе будет непросто. И тем не менее. "оттуда" никто не возвращался.
Не помню, на какой день после нашего знакомства я, лично сопровождавший её всюду, решил отпустить Лену одну на очередную стоматологическую процедуру и дал некоторую сумму для оплаты услуг протезиста. Я знал, на что иду, видя её состояние, которого она и не скрывала. Но мне показалось, это испытание она пройдёт. Скажу откровенно, она боялась брать деньги, но я заставил. И взял с неё слово, что деньги пойдут по назначению. Мы долго и молча смотрели друг другу в глаза. Я помню её глаза... Боль, страдание, страх, надежда, сомнение и вера в Чудо.
До стоматолога в тот день она не дошла. В транспорте ей стало совсем худо. В замутнённом ломками сознании родился хладнокровный план. Как зомби она отправилась к ближайшей аптеке. Внутрь она не заходила. Она ждала. Ждала долго, приглядываясь к посетителям. Состояние всё ухудшалось, хотелось лечь прямо на землю и свернуться в клубок или извиваться червём и выть...
Она дождалась "своего клиента". Это был молодой парень с измождённым лицом и специфическими глазами. Не узнать в нём "собрата" по несчастью она не могла. Скольких она повидала за четыре года!
Лена принялась за ним наблюдать, зайдя в аптечный салон, выстояла в очереди, посмотрела, что он брал. Брал он что-то очень характерное для таких случаев - какие-то "колёса" или компоненты для самопального изготовления "дури". Последовала за ним и, улучив удобный момент (или уже не хватало терпения), заговорила с ним.
Наркоманы - особая каста. Особенно наркоманы со стажем. Они умеют входить в положение друг друга и редко отказывают в посильной помощи. А уж узнать "своего" им, как правило, труда не составляет.
Поэтому личности были "взаимоидентифицированы" быстро. Информацию, где ближайшая "точка" по сбыту наркотиков, а также необходимые "коды-пароли" незнакомец, недолго колеблясь, всё же выдал приезжей девушке. Наскоро придуманная легенда сработала и на "точке". Деньги, зажатые в мокрой липкой ладони, обернулись дозой. Кажется, это был уже "заряженный" шприц...
...Лена шла как в тумане, ещё не зная, где она уколется - не на улице же на глазах у людей! Но в голове что-то происходило. Это был момент истины бывшего наркомана.
Сегодня мы услышали вызывающе-оптимистическое "приветствие": "Говорят, бывших наркоманов не бывает?". Признаюсь, я сам так иногда говорю. Но смотря, в каком контексте. Как утверждение - это скорее вызов Судьбы для тех, кто хочет покончить с прежней жизнью, кто настроен решительно и готов такой вызов принять. И доказать себе, людям, обществу, дьяволу... - бывает!!!
По дороге она выбросила шприц в снег, и твёрдым шагом пошла на встречу со мной. С раскаянием и сожалением о последнем искушении в её жизни, перед которым она всё же устояла.
Что происходило в её голове? Какие внутренние силы включились и помогли ей?
Лена встала со своего места.
- Я попытаюсь объяснить. Мне показалось в тот момент, что я стою перед какой-то непробиваемой зеркальной плоскостью и вижу в ней своё отражение: жалкое, растерянное и дезориентированное существо, потерявшее человеческий облик. Тогда я представила в своей руке алмазный стеклорез и, собрав все силы, решительно полосонула по стеклянной преграде. Потом ещё и ещё раз. Именно так мне и виделось: я секла и секла острыми гранями алмаза по ненавистному зеркалу в восторженном исступлении, роняя слезы. А в осыпающихся осколках отражались фрагменты моей потерянной жизни.
...Она стала одной из бывших.
После победы над наркоманией Лена как будто переродилась, обретя новые плоть и Душу. Какой она была и какой стала! Из апатичного, безвольного, деградирующего наркомана она превратилась в жизнерадостную, предприимчивую, красивую женщину, обаятельную и высокодуховную...
С тех пор прошло 10 лет. Личный опыт Елены не раз позволял и даже вынуждал её помогать другим оступившимся навсегда уйти от большой беды. Иногда успешно, иногда - увы. Но безучастной к проблемам других Елена уже оставаться не может. Она и работает-то в компании, где девизом служит лозунг: "Высшей оценкой деятельности нашего коллектива и главной наградой за труд каждого из нас являются искренние слова благодарности и счастливые слёзы обретших новую жизнь людей...".
Елена взяла руку рассказчика в свою и сказала, обращаясь к присутствующим:
- Спасибо. Спасибо за то, что выслушали мою историю...
Каждый выбирает свой путь сам. Но если рядом с тобой в самый трудный час оказывается кто-то, предлагающий помощь, отвергать её нельзя. Это знак Судьбы, означающий, что у тебя появился дополнительный, а порой и решающий шанс спастись.
Численность "постояльцев" Комнаты увеличивалась. Вошедшая молодая привлекательная женщина обвела всех своим проницательным взглядом, словно невзначай обратила внимание на себя же, отражённую во множестве зеркал. Приветливо улыбнулась в ответ на приветствия. Подошла к сидящей чуть в сторонке единственной среди мужчин девушке, взяла её за руку. Повернувшись к остальным и немного вскинув голову, сказала безо всякого вступления:
- Говорят, бывших наркоманов не бывает? Бывает. Но об этом не принято кричать. Я одна из них. Мне велено рассказать вам о том, как всё было. Я, правда, плохой рассказчик. А здесь собрались такие люди...
- Здесь все равны, Елена.
Женщина обратила свой взор к подошедшему мужчине. Они долго смотрели друг на друга. Когда она украдкой смахнула набежавшую слезу, мужчина громко сказал, не отрывая своих глаз от Елены:
- Она просит меня за неё рассказать свою историю. А если сочтёт нужным, поправит меня, где я буду неточен.
Женщина кивнула с благодарностью и села рядом с Ириной. Та приобняла её за плечи.
- Дело в том, что мы хорошо знакомы, если не сказать больше. Я начну.
Однажды зимой ко мне на работу явилась молодая русская женщина. До этого она несколько раз звонила, представившись Еленой, сказала, что очень хочет увидеться "по личному вопросу"."оттуда" никто не возвращался
Робкая, застенчивая. На вид лет двадцати пяти. Невзрачная, в старенькой, явно с чужого плеча шубе, посетительница вошла в кабинет. Пыталась улыбаться, но чувствовалось, она переживала не лучшие времена своей жизни.
Лена призналась сразу во всём. Наркоманкой стала четыре года назад. Героин. Приехала в Россию из Казахстана с намерением коренным образом изменить жизнь, в том числе уйти от наркотической зависимости, от компании, от злой судьбы. Но не тут-то было. Сняла комнату. Незнакомый город, незнакомые люди. Состояние ломки. Невмоготу. Беспричинный страх, озноб, боли во всём теле. Нарастающая паника. Некому помочь, да и негде взять дозу. Не осталось и денег. На это и был весь расчёт. "Или умру, - думала она, - или произойдёт какое-то чудо".
Случайно на глаза ей попалось газетное интервью со мной, где я всуе обмолвился о некотором личном опыте, не касающемся впрямую наркотиков или алкоголя, а так, больше жизненный. Была и моя фотография. И Елене показалось, что именно ЭТОТ человек, чьё фото больше приковало внимание, чем содержание статьи, способен помочь. Во всяком случае, примет и выслушает.
Через редакцию правдами и неправдами раздобыла контактную информацию обо мне. Позвонила, нашла какие-то не очень связные и внятные слова и пришла...
Надо отметить, что на родине в Казахстане в результате инфекции от нестерильного шприца у девушки развился перитонит, приведший к сепсису. Она дважды перенесла клиническую смерть. Врачи сделали невозможное. Кишечник буквально полоскали в тазу с марганцовкой, почти не рассчитывая на благоприятный исход. Пришлось удалить один яичник. Но Лена выжила, долго лежала в больнице. "оттуда" никто не возвращался
К тому времени, когда мы встретились, у неё вдоль жуткого шрама через весь живот (операционную рану зашивали наспех, портняжным швом, как труп после вскрытия) гноились многочисленные свищи. Из некоторых торчали концы шёлковой нити, так называемого шовного материала... Но не будем хулить тамошних хирургов. Не суди, да несудим будешь.
Я не отказал девушке в помощи. Точнее, я взялся помочь.
Предоставил нетяжелую работу, чтобы были хоть какие средства на пропитание, отправил к местным хирургам. Подлечили, подлатали. Иссекли свищи и старые рубцы, на месте которых теперь был незаметный косметический шов. Потом поработал знакомый стоматолог-протезист, поскольку - ещё казус - постоянно вылетал металлокерамический мост на трёх передних зубах. Вообще, состояние её поначалу было удручающим.
"Живых" денег непосредственно в руки я не давал. Знал, чем может это кончиться, хотя и догадывался, что найти наркотики в незнакомом городе будет непросто. И тем не менее. "оттуда" никто не возвращался.
Не помню, на какой день после нашего знакомства я, лично сопровождавший её всюду, решил отпустить Лену одну на очередную стоматологическую процедуру и дал некоторую сумму для оплаты услуг протезиста. Я знал, на что иду, видя её состояние, которого она и не скрывала. Но мне показалось, это испытание она пройдёт. Скажу откровенно, она боялась брать деньги, но я заставил. И взял с неё слово, что деньги пойдут по назначению. Мы долго и молча смотрели друг другу в глаза. Я помню её глаза... Боль, страдание, страх, надежда, сомнение и вера в Чудо.
До стоматолога в тот день она не дошла. В транспорте ей стало совсем худо. В замутнённом ломками сознании родился хладнокровный план. Как зомби она отправилась к ближайшей аптеке. Внутрь она не заходила. Она ждала. Ждала долго, приглядываясь к посетителям. Состояние всё ухудшалось, хотелось лечь прямо на землю и свернуться в клубок или извиваться червём и выть...
Она дождалась "своего клиента". Это был молодой парень с измождённым лицом и специфическими глазами. Не узнать в нём "собрата" по несчастью она не могла. Скольких она повидала за четыре года!
Лена принялась за ним наблюдать, зайдя в аптечный салон, выстояла в очереди, посмотрела, что он брал. Брал он что-то очень характерное для таких случаев - какие-то "колёса" или компоненты для самопального изготовления "дури". Последовала за ним и, улучив удобный момент (или уже не хватало терпения), заговорила с ним.
Наркоманы - особая каста. Особенно наркоманы со стажем. Они умеют входить в положение друг друга и редко отказывают в посильной помощи. А уж узнать "своего" им, как правило, труда не составляет.
Поэтому личности были "взаимоидентифицированы" быстро. Информацию, где ближайшая "точка" по сбыту наркотиков, а также необходимые "коды-пароли" незнакомец, недолго колеблясь, всё же выдал приезжей девушке. Наскоро придуманная легенда сработала и на "точке". Деньги, зажатые в мокрой липкой ладони, обернулись дозой. Кажется, это был уже "заряженный" шприц...
...Лена шла как в тумане, ещё не зная, где она уколется - не на улице же на глазах у людей! Но в голове что-то происходило. Это был момент истины бывшего наркомана.
Сегодня мы услышали вызывающе-оптимистическое "приветствие": "Говорят, бывших наркоманов не бывает?". Признаюсь, я сам так иногда говорю. Но смотря, в каком контексте. Как утверждение - это скорее вызов Судьбы для тех, кто хочет покончить с прежней жизнью, кто настроен решительно и готов такой вызов принять. И доказать себе, людям, обществу, дьяволу... - бывает!!!
По дороге она выбросила шприц в снег, и твёрдым шагом пошла на встречу со мной. С раскаянием и сожалением о последнем искушении в её жизни, перед которым она всё же устояла.
Что происходило в её голове? Какие внутренние силы включились и помогли ей?
Лена встала со своего места.
- Я попытаюсь объяснить. Мне показалось в тот момент, что я стою перед какой-то непробиваемой зеркальной плоскостью и вижу в ней своё отражение: жалкое, растерянное и дезориентированное существо, потерявшее человеческий облик. Тогда я представила в своей руке алмазный стеклорез и, собрав все силы, решительно полосонула по стеклянной преграде. Потом ещё и ещё раз. Именно так мне и виделось: я секла и секла острыми гранями алмаза по ненавистному зеркалу в восторженном исступлении, роняя слезы. А в осыпающихся осколках отражались фрагменты моей потерянной жизни.
...Она стала одной из бывших.
После победы над наркоманией Лена как будто переродилась, обретя новые плоть и Душу. Какой она была и какой стала! Из апатичного, безвольного, деградирующего наркомана она превратилась в жизнерадостную, предприимчивую, красивую женщину, обаятельную и высокодуховную...
С тех пор прошло 10 лет. Личный опыт Елены не раз позволял и даже вынуждал её помогать другим оступившимся навсегда уйти от большой беды. Иногда успешно, иногда - увы. Но безучастной к проблемам других Елена уже оставаться не может. Она и работает-то в компании, где девизом служит лозунг: "Высшей оценкой деятельности нашего коллектива и главной наградой за труд каждого из нас являются искренние слова благодарности и счастливые слёзы обретших новую жизнь людей...".
Елена взяла руку рассказчика в свою и сказала, обращаясь к присутствующим:
- Спасибо. Спасибо за то, что выслушали мою историю...
Каждый выбирает свой путь сам. Но если рядом с тобой в самый трудный час оказывается кто-то, предлагающий помощь, отвергать её нельзя. Это знак Судьбы, означающий, что у тебя появился дополнительный, а порой и решающий шанс спастись.
Гуф - я наркоман
Меня зовут Гуф. Лето я проводил у бабушки , там было весело, была своя компания - вместе ходили на рыбалку, играли, купались. Единственное, что омрачало мое детство, это пьянство отца. Когда он был трезвым, все было хорошо, помню, он меня любил, проводил со мной много времени, вместе ходили на рыбалку, гуляли. Некогда отец напивался, то начинал орать, командовать, всегда включал магнитофон на полную громкость с песнями Высоцкого (кстати, я из-за этого до недавнего времени слышать их не мог). В таком состоянии я его боялся. Когда отец приходил пьяный, мать обычно меня забирала, и мы уходили ночевать к ее подругам. Со временем он выпивал уже практически каждый день, однажды мы с мамой даже полгода жили у ее подруги.
Когда мне было 10 лет, родители развелись. Самого факта развода я не помню, меня на это время отправили в пионерский лагерь, оттуда привезли в город уже на новую квартиру. Отец один-два раза в год меня навещал, я не помню, что я при этом чувствовал, но помню точно, что мне не хотелось, чтобы он оставался у нас, я быстро привык жить без него.
В школе до 5-го класса Гуф учился хорошо, занимался спортом. Лет в 7 я смотрел фильм про десантников, и мне тоже хотелось стать сильным и ловким. Когда мне было 10 лет, в школе открылась секция по дзюдо, и я стал ее посещать. Мне очень нравился тренер, м до сих пор я считаю, что он был настоящим мужчиной: он знал свое дело, не орал, говорил доходчиво, любил свою семью. Я его очень уважал. Со стороны родителей был жесткий контроль, мне и в голову тогда не приходило, что можно прогуливать уроки, не слушаться маму.
В 5-м классе учиться стало уже сложнее, к тому же Гуф понял, что мама не такая уж и страшная, можно и прогулять, все равно она ничего сделать не сможет. К 7-му классу я уже делал что хотел. Жили мы бедно, я не мог себе позволить купить джинсы, кроссовки, у меня не было магнитофона. Я сильно из-за этого комплексовал, напрягал маму, спрашивал: "Почему у других все это есть, а у нас нету?" Она пыталась что-то предпринимать, но помимо того, что все эти шмотки стоили денег, в то время это был еще и дефицит, так что у нее плохо получалось. Я с детских лет был "борцом за справедливость". Еще первом классе жаловался маме на плохих учителей, опал ногами, устраивал истерики. Помню, в 5-м классе у нас была классная руководительница, которая могла схватить за руку, потрясти. А я был человек грамотный, знал, что детей бить нельзя. Стал всем капать на мозги - учителям, ученикам, родителям - в общем, классную выперли из школы. И был любитель поспорить с учителями, у меня было обостренное чувство справедливости. Я же точно не помню, были ли несправедливости, но чувство было. На уроках физкультуры Гуф стоял вторым по счету с конца, был маленьким, но держал у себя в классе лидерство. Когда приходил новичок, ему говорили: "Иван у нас самый сильный". Хотя, в основном, это были понты. Я любил кого-нибудь поколотить, был агрессивным, меня боялись. Я чувствовал себя от этого лучше. Я изо всех сил старался выделиться - то красился в огненно-рыжий цвет, то делал себе безумные стрижки. В 7-м классе проколол себе ухо и вставил серьгу, но через неделю вынул, потому что все остальные тоже вставили - никого не удивишь.
Как я уже говорил, примерно с 5-го класса я стал прогуливать уроки, болтался с друзьями, играл в футбол, хоккей. В 6-м классе я стал ходить в кинотеатр по соседству, где собирались молодежные тусовки; "грел-уши", начал курить. С 7-го класса стал выпивать. К выпивке я всегда относился отрицательно, так как насмотрелся в детстве. Сначала думал, что никогда не буду пить, когда начал выпивать, решил, что алкоголиком уж точно не буду. Помню, как мы после 7-го класса поехали в ЛТО, пили там водку. Однажды даже не ночевали дома. Нас отпустили в город, но домой мы не поехали, благо родители думали, что мы в лагере. Поехали в Петродворец, бегали ночью по фонтанам, там нас и задержала милиция. В милиции мне было интересно, мы очень нагло себя вели, чувствовали себя героями, маме, естественно, что-то наврал.
В Карелию ездить мне уже было неинтересно. Гуф тогда общался с гопниками - портвейн, драки, ватники. Любимым занятием было гонять "чурок" из ПТУ по соседству. Под этим имелась даже "идеологическая подоплека" - у моего приятеля брата пырнули ножом люди из этого ПТУ, а мы - "подрастающее поколение" - как бы мстили. Мне в основном нравился ажиотаж вокруг этого, в самих драках я участвовал редко.
В 7-м же классе со мной произошел случай, который сильно поднял мой авторитет. Я жил в своем доме уже несколько лет, но никого из ребят не знал. Так получилось, что я стал невольным свидетелем убийства - к моему соседу-культуристу пристали пьяные, была драка, приехала милиция. Одного из пьяных, запихивая в милицейскую машину, уронили, и он, ударившись головой об асфальт, умер. Я все это видел и дал показания в суде, культуриста отпустили.
Жизнь моей семьи меня тогда вообще не интересовала. Мама пыталась как-то устроить свою жизнь. Появился отчим. Гуф относился к нему с опаской. Мужик он был крутой, у него был свой шофер, который заезжал за ним утром на "вольво", продукты он покупал в валютниках, был круто прикинут. Сначала отчим пытался мне всячески угодить, когда я стал совсем выходить из-под контроля - учил меня жизни, пытался контролировать, из-за этого у нас были частые конфликты. Потом он спился, но я это уже плохо помню, потому что торчал.
Мать еще предпринимала какие-то попытки. Мне не нравилось, что моя жизнь может как-то измениться, и вообще, я не хотел принимать в этом никакого участия.
К концу 8-го класса все стало уже серьезнее, я "бросил пить". Понял, что ничего существеннее пива я пить не могу, потому что если я пил, то всегда напивался, цель у меня была такая. Мне не очень нравилось конечное состояние - я вырубался, блевал. К 8-му классу я перестал общаться с гопниками. Во-первых, потому, что стала распадаться компания, потом появились новые знакомые. Я узнал, что можно зарабатывать деньги самому, занимаясь спекуляцией. В голове засела идея наживы денег. Стал спекулировать шмотками, входить в полукриминальный мир. Для спекуляции у меня была своя идеологическая платформа - "жить на одну зарплату - в падлу". Я считал, что кругом одни придурки и лохи. Деньги мне нужны были, чтобы хорошо одеться, купить магнитофон. Мы с приятелями много говорили о загранице, эти разговоры западали в голову. Гуф решил твердо, что нужно уезжать в свободную Европу, а еще лучше в Америку, при коммунистах ничего хорошего не будет. В 8-м классе я практически не учился, выезжал на старых знаниях, тем более что учителя ко мне хорошо относились.
Недалеко от моего дома было заведение, которое днем работало как закусочная, а вечером как кабак. Там собирались бандиты. Субботу, воскресенье я всегда там бывал. Это был просто бесплатный американский боевик, туда приходили ребята-боксеры, у которых меньше первого взрослого разряда не было, обязательно кому-нибудь били морду.
После 8-го класса я поехал на юг, там впервые попробовал анашу, да еще и с собой привез. О наркоманах к тому времени я не только слышал, но и был с ними знаком, они жили и в моем доме, и везде вокруг.
После юга я решил поступать в мореходное училище. У меня один из родственников плавал, у него весь дом был забит импортной техникой - аудио, видео и т. д. Я тоже всего этого хотел, и к тому же загранпоездки - это еще и шанс осуществить старую мечту там остаться. Поступил я в училище без напрягов. 1 сентября взял с собой анаши и пошел учиться, а там - казарма. Система была такая: два месяца постоянно живешь в казарме, потом в течение года отпускают домой на субботу, воскресенье, а потом вообще живешь дома. Мне нужно было "отмучиться" только два месяца. Но это было не для меня. В-казарме моих земляков не было, все были иногородние. У людей были "быковские" понятия, мне не нравились их шуточки. Хотя по замашкам я сам был таким. Отучился я 6 дней - мое обостренное "чувство справедливости" больше не позволило мне выполнять приказы и распорядок дня. А тут еще и анаша кончилась. Я просто ушел оттуда прямо в форме. Помню, как ехал я в ней через весь город и жутко стеснялся. Приехал домой, мать в отъезде, переоделся и загудел на две недели.
Мой закадычный друг поступил в художественно-реставрационный лицей, мамина подруга помогла мне тоже туда пристроиться. Я с детства неплохо рисовал, но мне было уже не до того. Я быстро вник в суть "обучения" - учиться не надо, надо курить анашу. Я все время прогуливал, через год из училища выперли. Время я проводил все в том же кабаке, иногда выпивал, постоянно курил анашу, спекулировал. У нас там постепенно образовалась молодежная банда, отнимали у людей деньги, существующие и несуществующие долги. Это были уже уголовные дела, хотя всерьез как-то я это не воспринимал. Летом с приятелем опять поехали на юг, там познакомились с очень богатыми людьми, развлекались за их счет. Они пообещали пристроить на хорошую работу, дали свой телефон. Но когда вернулся с юга, так им и не позвонил. Пока я отдыхал, мои бывшие однокурсники ездили в стройотряда Астрахань и привезли оттуда много анаши на продажу. Я их всех "кинул", анашу забрал, благо в училище уже не учился и найти меня было трудно. Анаши было море, мы с приятелем целыми днями сидели и курили.
Планов у меня в жизни никаких не было. Я пристроился в "Катькин садик" продавать майки, матрешки, ездил на вечеринки, дискотеки. У одного моего приятеля Выла пустая двухкомнатная квартира, где постоянно собирались Сумасшедшие компании, приходили в нее без хозяина, он даже права голоса не имел. Я тоже туда ходил, там и вник, что такое опиум. Среди моих знакомых было несколько наркоманов, они совсем мне не казались страшными... Однажды, с одним из них, мы шли на дискотеку, он был вроде бы в завязке. По дороге встретили еще одного знакомого, который попросил моего приятеля помочь взять опиаты. Денег ни у кого, кроме меня, не было. Тогда а попросил взять кайф и на меня. Они меня спросили: "Зачем тебе это надо?", а я у них: "А вам зачем?" На это им ответить было нечего, они взяли. раствор и на меня. Я сначала очень боялся, что будет больно, приятели говорили, что не будет, - обманули, было больно, но последующие ощущения стерли эту боль. На дискотеку мы не пошли - передозировались. Никакого чувства вины у меня не было, наоборот, я был доволен, что в этой компании я ничем не хуже других. На следующий день взял еще. Потом неделю был перерыв, и я понял, что опиаты - это то, что нужно.
Перестал курить анашу, стал постепенно забрасывать дела, все чащей чаще употреблял опиаты. На самом деле дискотеки я не любил, ходил туда только потому, что все ходили. А после инъекции было не в облом просто так посидеть, не надо никуда ехать, никаких проблем. Несколько раз я передозировапся, меня тошнило, но это было не так противно, как при алкогольном опьянении. Стал отлынивать отработы в "Катькином саду", лень стало туда ходить, решил, что это слишком сложный путь зарабатывать деньги. У моего тогдашнего окружения был девиз "Нажил -спустил, нажил- спустил". Проработал я там до Нового года.
Тот Новый год был уже очень показательным относительно степени моей зависимости от наркотиков. Со своими друзьями мы решили отметить праздник в той самой квартире. Там намечалась компания -двое парней, моя бывшая однокурсница из училища и мы с приятелем. Я купил в "Метрополе" за бешеные деньги бутылку шампанского (в то время это был дефицит), это была единственная бутылка на всю компанию. Мой приятель, тот самый, с которым мы ездили на юг, сильнодействующих наркотиков не употреблял, иногда покуривал анашу. Я стал его уговаривать попробовать, что такое опиум. Он с трудом согласился. Накануне Нового года мы пошли искать кайф, но за деньги уже купить было нельзя. Мне предложили поменять раствор на бутылку шампанского. Я долго не колебался, пришел в эту квартиру, там уже собралась вся компания, сказал, что шампанское мое, и унес его. Все страшно обиделись. Мы с приятелем обменяли шампанское на кайф. Непосредственно Новый год я встретил с мамой, потом с этим приятелем мы поехали к знакомому наркоману, мы еще не умели колоть себя сами. Он нам сделал, моему приятелю жутко понравилось. Потом мы поехали к нему домой, и там нас "тряхнуло" - температура под 40, озноб, видимо, раствор был грязный. Так весь Новый год и провалялись. Утром я ему объяснил, что это случайность, надо пробовать дальше.
После Нового года работу я забросил, наркотики употреблял очень часто, при любой возможности, а возможности активно искал уже сам. Примерно через месяц я попал в милицию. Случилось так, что я попросил своего знакомого купить на меня кайфа за его счет, а сам пошел домой за деньгами. Взял деньги, иду весь в предвкушении. Захожу в парадную, спускаются два каких-то незнакомых мужика, хватают, заламывают мне руки и ведут в машину. Как потом выяснилось, взяли торговца и вылавливали всех, кто к нему приходил. Я сначала пытался что-то объяснить, говорил, что шел к приятелю, но мне не поверили и запихнули в машину. По дороге я "сел на измену", зачем-то стал выдирать листы из записной книжки, запихивать их под сиденье. У меня не было с собой шприцев, но руки были все исколоты. Я, правда, пытался что-то наврать насчет курса глюкозы. В отделении я по незнанию начал качать права, но мне быстро дали в лоб, и я понял, что этого делать не надо. Я был самый молодой, мне ничего не сделали. Вызвали маму, показали ей мои руки и отпустили. По дороге домой мама
плакала, что-то говорила, просила ей обещать, что я больше так не буду. Но я обещать ничего не стал. Дома отчим пытался учить меня жизни, типа: "До чего ты мать довел!" Но я ему сказал, что никого не просил никуда ходить и чтобы меня оставили в покое. Вечером пошел в эту квартиру, где мы собирались, весь кипел от возмущения, чувствовал себя борцом за справедливость. Мы вообще были любители основательно поговорить о том, что в развитых странах чуть ли не на улице продают метадон, а у нас дурацкие законы, и все в таком духе.
Но, наверное, где-то в глубине души я уже тогда чувствовал что-то неладное. Один из приятелей посоветовал с черного переломаться на белом.
Эфедрон мне не понравился, была рвота, противный отходняк. Я несколько раз пробовал эфедрон, эффект был один и тот же. Так что выбор кайфа был сделан окончательно. В мае, как раз под действием эфедрона, мы с приятелем решили поехать в Карелию переломаться. Сильных ломок у меня в то время, правда, еще не было. Приятель до места не доехал, у него не оказалось паспорта, а я очутился у бабушки с дедушкой. Собирался я там пробыть месяц, но через три дня, выпросив деньги у родственников, я самолетом, чтобы было быстрее, вернулся в Ленинград. И прямое сумками и чемоданом из аэропорта поехал за кайфом.
Наступило очередное лето, я уже стал ездить за город за маками. Несмотря на то что бегать по огородам ночью было довольно муторно, видел в этом даже какую-то романтику. Употреблял я практически ежедневно. Тогда я тратил деньги еще не только на наркотики, мог на какую-то часть купить одежду. Но чаще было по-другому. Если появлялись деньги, сначала решал, что половину оставлю на шмотки, половину проторчу, но, как правило, уже все протарчивал. Иногда закладывал вещи, но еще удавалось их выкупить. Чтобы достать денег, влезал во всякие махинации, продавал подросткам траву из аптеки под видом анаши, липовые вызовы за границу и т. д.
Летом познакомился с подростками-наркоманами, которые занимались квартирными кражами, у них всегда было много денег. Мы с приятелем стали их "направлять как старшие товарищи". Пока они воровали, мы сидели на лавочке, потом они с нами делились наворованным. В конце концов мы с ними разошлись, стали воровать уже вдвоем. В квартиры залезали в основном по субботам и воскресеньям через форточки. К осени, когда с кайфом уже стала напряженка, я постепенно начал "кроить" от приятеля-в квартире брал больше, чем говорил ему. Психология была: "Каждый за себя". Никаких друзей и развлечений уже не было. Собирались только так сказать, для сотрудничества.
К зиме с квартирами стало хуже - люди уже не ездили на дачи, закрывали форточки. В квартирах крал, но уже реже, приходилось взламывать двери. "Старшие товарищи" научили меня открывать машины, это было прощен безопасней: Один из моих приятелей подал мне идею ограбить нашего же знакомого. Мы взяли там магнитофон, а еще и деньги, о которых умолчал. Приятеля ломало, ему срочно нужен был кайф, он готов был очень дешево продать магнитофон. Ноя отказался, я-то знал; что у женя есть деньги на кайф, а его ломка - это его проблемы. В конце концов было по-моему, ему пришлось шустрить где-то в другом месте, магнитофон мы продали только через три дня по той цене, которая устраивала меня. По своим знакомым я "прошелся основательно. Даже здесь я ухитрялся подвести платформу - они, мол, "плохие люди", один зачем-то поступил в военное училище, другой мне печенья к чаю не подал.
Со старыми друзьями я совсем разошелся. Помню, как-то, когда было много денег, купил дыню, арбуз, еще что-то. Иду домой, на скамеечке перед парадной сидят мои бывшие друзья. Они думали, что я остановлюсь, поселюсь с ними, поболтаю. Но я сказал: "Привет" -и пошел домой. Мне был никто не нужен, у меня был кайф.
Потом я близко сошелся с наркоманами, которые употребляли опиум много лет, были уже судимы. Мы вместе торчали и вместе воровали. Я знал их еще до того, как начал колоться, иногда покупал у них анашу. У нас с ними тогда как-то вышел спор. Они у меня спросили; "Зачем тебе все эти дискотеки, шмотки?" А я им: "А зачем "тогда жить?" Они: "Засадился-и ничего этого не нужно, через годик ты будешь точно так же думать". Я им тогда не поверил, но они оказались правы. Теперь тоже самое я говорил молодым: "Зачем мне ботинки, если ломает?" Мой день выглядел примерно так: я вставил, вбежал на балкон, где у меня был заныкан раствор, кололся. Потом шел варить, брал с собой готовый раствор и шел воровать или продавать наворованное. Я мог это делать только под кайфом, причем уже систематически ел транквилизаторы. Они усиливали эффект опиатов и уменьшали чувство страха. У меня был свой определенный маршрут. В одном месте стояли машины, место было безлюдное, удобно воровать, потом шли два магазина, где тоже можно было чего-нибудь спереть. Вообще, я воровал везде, где можно, и все, что плохо лэжало. Мне уже мало кто верил, но если представлялась возможность кого-нибудь "запутать", ее я тоже не упускал.
Я тогда не думал, правильно я живу или неправильно. Я хорошо торчал, свободного времени у меня не было, всегда был "при деле". Уважал себя за то, что занимаюсь криминальными делами.
К концу зимы стали появляться проблемы, с кайфом начались перебои, воровать стало страшно, все больше ел транквилизаторов. Однажды запалился в магазине, пришел в штанах, которые украл утром. Я слышал от старых наркоманов, что проще всего воровать "дворники" с машин. Думал, что сам до этого никогда не дойду, это был показатель деградации, но пришлось уже и этим промышлять. Много возни, мало денег, но заработок стабильный. Доза у меня была плавающая, но верхнего предела не было, сколько было кайфа, столько и протарчивал. Мне нравилось быть удолбанным до соплей, когда рубит - никаких проблем, а все время приходилось шустрить, вставать утром, идти как на работу - добывать деньги, кайф. Даже если на сегодня наркотики были, то нужно доставать на завтра. И так ежедневно: 12-часовой рабочий день на фоне ломок.
Жизнь становилась неуправляемой, происходили уже всякие сумасшедшие истории. Помню, украл из машины сумку, пошел к барыгам за раствором, очнулся через 1,5 часа на скамейке напротив дома торговца.
Всех вокруг начали сажать, у меня уже не было сил где-то прятать кайф, я хранил его уже дома, перестал соблюдать все меры предосторожности. Мама мне неоднократно предлагала лечь в больницу, но я все отказывался, а тут было уже так плохо, что согласился. Пролежал я около 20 дней, почти весь апрель. Через неделю мне полегчало, был уже бодренький. Там познакомился с одним наркоманом, с ним мы устроили скандал, нам мало дали рогипнола. Нас выписали за нарушение режима. Пока лежал в больнице, думал, что после выписки займусь делами, наркотики буду употреблять эпизодически.
Вышел я оттуда накануне своего восемнадцатилетия. На день рождения мне подарили денег, получил страховку и... укололся. Маме в больнице посоветовали подкармливать меня радедормом. Она выделяла мне баночку (10 таблеток) в день. Ей, конечно, сказали давать мне меньше, но я ей объяснил, что у меня иммунитет и мне нужно много таблеток.
После больницы меня перестало тащить. Я первый раз укололся - подташнивало, но не тащило, единственное, что не ломало. Потом то же самое. Я даже один раз наехал на торговца; думал, что он мне продал "левый" раствор. Потом смотрю, все вокруг, кто со мной кололся, тащатся, а я как трезвый, хотя в зеркале лицо удолбанное. Но колоться я продолжал, сначала не каждый день, потом опять подсел. Тут уже много времени не потребовалось, чтобы жизнь стала абсолютно неконтролируемой.
Помню такой случай: зашел я в наш кинотеатр, у меня там в буфете работала знакомая. Был я под транквилизаторами, в кармане - много денег и кайфа. Буфетчица ушла в подсобное помещение, а я видел, что она положила в кассу пачку денег. Воровать у меня не было ни малейшей необходимости, но я, на глазах у изумленной публики, перегнулся через прилавок, вынул деньги из кассы и кинулся бежать. Вернувшаяся буфетчица закричала: "Держите его!" А я бегу и думаю: "Все, это тюрьма". Ребята вокруг кричат: "Ты что, идиот? Отдай деньги". Я остановился, отдал деньги. Потом пошел чуть ли не наголо подстригся, сменил весь гардероб, это место обходил стороной. Уже через месяц после больницы я плотно подсел.
Однажды, в конце мая, приняв до обеда где-то 12 таблеток радедорма, я вдруг подумал: "Опять подсел, без кайфа жить не могу, зачем такая жизнь". Я решил, что больше жить незачем. Съел еще 10 таблеток радедорма, под транквилизаторами я всегда становился очень решительным. Прикинул, что если к 22 таблеткам, которые я уже съел, добавить еще раствор с димедролом, то уж умру наверняка. Чтобы быстрее купить раствор (боялся, что транквилизаторы начнут действовать и могу уснуть), продал новые ботинки за бесценок, купил кайфа и еле добрел до приятеля. Последнее, что помню, я ему сказал: "Мути с димедролом", - и провалился. Утром очнулся - живой, транквилизаторы еще действовали. Наехал на приятеля, почему ом мне не сделал. Он оправдывался, говорил, что я вырубился и он не смог меня разбудить. Я опять был полон решимости, укололся, опять провалился. Очнулся поздно - денег нет, кайфа нет, от передозировки болит голова, решимость улетучилась. Был злой навесь свет, что остался живой, поплелся домой.
Опять заторчал. Это продолжалось недолго. Мать предложила снова лечь в больницу, был конец июня 1992 года, с момента предыдущего лечения прошло всего 2 месяца. В больнице опять быстро оклемался. После выписки решил попробовать не торчать. В основном сидел дома, ничего не делал, смотрел телевизор. Идти мне было некуда, все знакомые торчали. Вечером выходил на лавочку перед домом, садился и слушал разговоры малолеток, понимал, что все это мне не нужно. Иногда срывался, особенно если предлагали и не надо было шустрить. Я не понимал, что со мной происходит, - постоянная депрессия, тоска, бессонница. Решил на все лето уехать в Карелию. Наварил с собой кружку кайфа, в поезде кололся, пронес раствор в самолет. Приехав к бабушке с дедушкой и не успев даже выпить чаю, я пошел "собирать грибы". Мои родственники были очень удивлены, так как знали, что я с детства не любил собирать грибы. В лесу первым делом укололся. В этот день я три раза ходил за грибами. Когда кайф кончился, я три ночи не спал, а потом со скандалом уехал. Вернувшись, я решил - все, хватит бросать торчать, нужно наладить денежный канал, чтобы всегда был кайф. Налаживание канала кончилось тем, что продал что-то из дома, и опять понеслось. Опять кражи, бесконечная шустрежка.
Летом с приятелем поехали в Псковскую область за маками. Он жил у своей бабушки, а я первую неделю в лесу в палатке. Маков было завались, но полноценного кайфа мне было не поймать, в палатке было холодно, не мог иногда даже уснуть. Через неделю я переехал в деревню, поселился в Доме колхозника, сказав, что я - рабочий из леспромхоза. Прожил я там две недели. Ночью ходили за маками, днем кололись, "рубились и опять резали маr". Так целыми днями: Из гостиницы я свалил, не заплатив за номер.
Вернулся в Ленинград, сезон тем временем кончился. И опять все по новой - кражи, добывание кайфа. Я понимал, что деградирую. Я ходил немытый, небритый, редко стирал свои вещи, был плохо одет. Когда начинал торчать, меня уважали. А тут, однажды, звоню торговцу, который живет в двух минутах ходьбы от меня, спрашиваю: "Есть?" Он говорит: "Есть". Я прихожу через пару минут, он мне заявляет, что ничего уже нет, все только что продал каким-то людям, и захлопывает у меня перед носом дверь. Я онемел. Раньше я бы этого так не оставил, теперь у меня не было никаких сил, я просто пошел обратно домой. Я перестал себя уважать.
После второй выписки из больницы мне позвонил тот самый приятель, с которым нас первый раз выписали за нарушение режима, и предложил сходить на собрание Анонимных Алкоголиков. На собрание я пришел будучи под транками, мало что помню, но помню, что чувствовал себя не в своей тарелке. Пытался этому приятелю что-то рассказывать, типа "украл, проторчал". А он меня обломал: "Мы на собраниях стараемся жаргон не употреблять". Мне было это дико слышать, тем более от него, , ведь мы с ним некоторое время вместе торчали. В общем, сходил на собрание - и забыл.
Осенью становилось все хуже и хуже. В ноябре опять лег в дурдом. Лежал недолго, был конфликт с завотделением, меня выписали. Вышел из больницы, все поехало по новой. Доза у меня была два стакана маковой соломы в день, ни на что, даже на еду, денег не было, только на эти два стакана. Мать в это время положили в больницу, я иногда к ней ездил. 30 декабря, накануне Нового года, она ненадолго приехала из больницы, испекла торт, дала мне денег на подарок. Я быстренько пошел, купил себе самый дешевый свитер, чтобы еще деньги остались. На следующее утро встал, ломает, деньги есть, надо где-то купить соломы, я ушел из дома. А мама меня только об одном просила, чтобы я вернулся к четырем и проводил ее в больницу. Она действительно была очень плоха, могла сама не доехать. Купили соломы и пошел к знакомым варить. Смотрю на часы - до четырех осталось десять минут, мне не успеть, а невмазанный ехать не могу. Опоздал на час, пришел домой, мать уехала, на столе записка лежит. Меня стали мучить угрызения совести, но еще засалился, и жизнь опять стала прекрасна.
Новый год я встретил дрожа от страха. Накануне я продал левый раствор одному авторитету и боялся, что придут требовать объяснений. Встречали мы Новый год с одним приятелем, который сам был всем должен, жил в страхе, так что он был к этому привычный. Мы занавесили окна, отключили телефон. Так и встретили - он на одной кровати, я- на другой. Я не уверен, видели ли мы что-нибудь в телевизоре, - было много кайфа.
В феврале я опять лег в больницу. Встал в 7 утра, засадился, поехал на рынок, купил там еще раствора, опять укололся и поехал в дурдом. Было мне очень плохо, отлежал 7 дней, а потом заболел гриппом. На этот раз никакого подъема сил и бодрячка уже не было. Вышел, две-три недели лежал дома, болел. Это была моя последняя больница.
В этот период ко мне навязался жить, под предлогом вместе бросить, один мой приятель, который только что освободился из тюрьмы. Утром вставали, первый вопрос: "Что будем делать?" - "Денег наживем". - "А что с деньгами делать?" - "Ладно, давай вмажемся последний раз". Однажды засыпались на краже, попали в милицию, но, поскольку успели только взломать двери и никто этого не видел, нас отпустили. В конце концов я ему сказал: "Завязывать вместе не получается, поезжай домой". Поссорились мы с ним на этой почве.
У меня постоянно была депрессия, бессонница, упадок физических и моральных сил. Опять позвонили ребята с группы, позвали на собрание. Решил сходить. Иногда после этого стал ходить на собрания, но не очень-то верил, что у меня что-нибудь получится, было подозрение, что все это не для меня. В этот период часто срывался - примерно 1 раз в неделю. Иногда неделями не ходил собрания, тогда срывался еще чаще. Депрессии у меня были и в трезвом, ив нетрезвом состоянии. Уже не было сил шустрить, но на группу тоже не хотелось. И Мы с мамой поменяли квартиру, стали жить в центре. Первое время было совсем плохо - быт не обустроен, знакомых никаких нет, денег нет, сил никаких тоже нет. Иногда ходил на группу, просто чтобы пообщаться с людьми.
Из пяти моих друзей, с которыми мы начинали употреблять наркотики, к тому времени в живых осталось только трое, а к сегодняшнему дню двое я и еще один. "Остальные все умерли: один от заражения крови; другой, будучи в состоянии опьянения, захлебнулся в ванной; третий пытался перелезть из одного окна в другое, так как его заперла мать, сорвался и погиб. А один из самых близких моих друзей, недавно, вернувшись из тюрьмы, повесился, но об этом разговор дальше.
Несмотря на сильные депрессии, я время от времени продолжал ходить на собрания. Правда, литературу Анонимных Алкоголиков я не читал, я даже не все шаги знал, нахватался верхушек, программу не выполнял. Слушал, что говорят другие, и говорил то же самое. Иногда я уходил с собрания полный надежд, а иногда так накрывало, решал, что больше никогда туда не пойду.
В то время я даже пытался работать. Помню, мать вписала меня в халтуру. Нужно было 6 дней красить стены, потом получить деньги. Пять дней я красил, на шестой не мог дождаться конца рабочего дня, стал требовать у матери деньги, вынудил ее отдать свои, поехал и укололся. Вмазался и решил сделать 9-й шаг. Когда-то я взял у одного человека куртку, потом переехал в центр и так ее и не отдал. Ну, думаю, пойду сейчас, все ему объясню, поедем ко мне, он заберет куртку, я ему расскажу об АА. По дороге как раз его и встречаю. Он у меня спрашивает: "Привез куртку?" Я ему только хотел что-то объяснить, но не успел - получил по лбу. Я все недоумевал: "Как же так, первый раз в жизни что-то хотел отдать, и на тебе - по лбу получил". Тогда понял, что сначала надо делать предыдущие шаги, а потом летом опять поехал в Карелию, на этот раз укололся только на дорожку. Приехал, уже был сезон, созрели маки. Помни, пошел как-то со своей двоюродной сестрой гулять, сталей рассказывать, каким я раньше был плохим и каким теперь стал хорошим, хожу на собрания АА и все в таком духе. Вдруг вижу прямо перед собой плантацию маков, меня жутко переклинило. Ночью я все это собрал, с нетерпением дождался утра. Когда все уехали в город (я под каким-то предлогом остался), быстро начал резать маки, сначала пытался заварить с чаем, но эффекта не было. Потом пытался есть - вкус омерзительный, но все-таки запихал в себя несколько головок. Вернулись родственники, меня распирает, лицо опухшее, глаза красные, я еще догнался радедормом, который. нашел в аптечке, одним словом, покайфовал. Через несколько дней вернулся в Ленинград.
С осени стал все чаще и чаще ходить на собрания, там уже было несколько моих ровесников наркоманов, мы много времени проводили вместе, могли и сорваться: Иногда меня клинило, мы собирались вместе на группу, они шли, а я оставался дома.
Программа занимала все больше места в моей жизни. Я ходил на собрания, постоянно там говорил, что не хочу торчать, а срывы происходят потому, что просто не получается оставаться трезвым. Потом я понял, что на самом деле я хочу торчать, но просто не умею. Если бы все было хорошо, вряд ли бы я бросил наркотики, у меня, наверное, даже мысли такой не возникло. Это осознание происходило постепенно, я долго пытался сидеть на двух стульях - наркотики и АА, но в конце концов понял, что стул-то на самом деле остался только один - АА.
3 октября 1993 года я сорвался в последний раз. Я очень активно стал вникать в суть программы, каждый день ходил на собрания. Первые четыре месяца было очень тяжело - меня постоянно мучило желание уколоться, с ним я ложился спать, с ним и вставал. Я не знаю как с ума не сошел. Просыпался утром и думал: "Опять новый день, опять будет плохо, впереди ничего не видно. Когда же это кончится и кончится ли вообще?" Иногда у меня даже появлялись мысли о самоубийстве, но я терпел. Мне не верилось в тот период, что у меня что-нибудь получится. Были мысли, что я не создан для трезвой жизни, что моя судьба - умереть от наркотиков. Но, несмотря на все на это, я продолжал ходить на собрания, я жил от группы до группы. Если в промежутке становилось совсем невмоготу, звонил кому-нибудь из АА или заходил в гости. Стал читать литературу АА, следовать принципам программы. Девиз: "Первым делом - главное" стал девизом моей жизни. В этот период я жил только АА. После первого месяца трезвости, несмотря на депрессию, у меня появился энтузиазм, мне захотелось стать трезвым. Сомнения не прекратились, но появилась надежда.
Я каждый день только и делал, что ходил на собрания, обсуждал программу с друзьями, стали происходить маленькие открытия. Помню, сидел на собрании, где речь шла о вторым шаге, и до меня дошло, что я часто говорил о том, чего не знал и не понимал. Я понял, что других людей я вообще не слушаю, не хочу отказываться от своих убеждений, то есть живу по-старому, а хочу каких-то изменений. Тогда я стал поменьше говорить, меньше стал что-либо утверждать, больше слушать других, читать литературу. Я слышал в АА фразу: "Если ты будешь делать то, что делал всегда, ты будешь получать то, что всегда получал". И я осознал, что продолжал жить по-старому, а получать хотел по-новому. Я понял, что нужно изменить систему ценностей - будет результат. Я не знал, каким он будет, но все говорили, что лучше, чем до этого, и я верил.
В это время у нас с мамой было тяжелое финансовое положение, но я осознанно перестал заниматься делами, отбросил мысль о наживе денег. Деньги "жгли карман". Я знал, как только они появляются, желание уколоться усиливается. Однажды мать предложила мне денег, чтобы я устроился на курсы английского языка, но я отказался и предупредил ее, чтобы она вообще не давала мне денег. Я смирился с идеей "нищей трезвости". Я старался избегать злачных мест, старых знакомых, сами они меня не доставали.
Нельзя сказать, чтобы я отказался от идеи обогащения легко, просто и сразу. Помню, мне предложили совершить квартирную кражу. Хотелось денег, кроме того, отказываться- удар по самолюбию, и я согласился. Как только договорились, мне стало очень плохо, тут же пожалел об этом. Я готов был сам заплатить денег, только чтобы не красть. Я поехал к месту, куда договорились, и уже у двери в квартиру отговорил человека. Когда все миновало, я понял, что красть не буду, даже с этими мыслями надо завязывать. Несколько раз мне еще делали подобные предложения, и у меня даже были небольшие колебания, но я уже твердо говорил "нет".
Примерно через четыре месяца тяга к наркотику прошла. Я стал думать о работе. Мне предложили работу в коммерческом магазине. Работать было очень тяжело, трудно вставать утром. Раздражало то, что все время нужно было быть на виду, общаться с людьми. Я понял, что эта работа может довести меня до срыва. Месяц я советовался по этому поводу в АА, слушал мнения других людей, их опыт, и в конце концов уволился: "Первым делом - главное".
Через некоторое время устроился работать сторожем. Работа была легкая, людей я не видел. С людьми мне было общаться очень тяжело, потому что я просто не знал как. Я часто испытывал чувство страха. В магазины, где одежда висит на вешалках, я до недавнего времени заходил с опаской, боялся, что примут за вора; если у машины на улице случайно срабатывала сигнализация, боялся, что заберет милиция. Я уже давно не воровал, а страх оставался.
Примерно через 6 месяцев я понял, что имею хорошие шансы на выздоровление. Сторожем я работал долго, продолжал каждый день ездить на собрания, несколько раз ходил в больницу делать 12-й шаг. Но жизнью на самом деле доволен не был - хотелось деятельной взрослой жизни, но я считал себя не способным на многие вещи, завидовал деятельным энергичным людям. Я считал себя замкнутым, малообщительным человеком, да к тому же еще и лентяем. Общался только с членами АА, других людей боялся, думал, что в общении с ними как-нибудь оплошаю, они будут тыкать в меня пальцем. Хотя все эти страхи были у меня, в основном, в голове. Если все-таки приходилось общаться с людьми, они относились ко мне нормально.
К этому времени мне уже хотелось влиться в нормальную жизнь, не быть человеком, который общается только с наркоманами и алкоголиками из АА.
После десяти месяцев трезвости я все-таки решил закончить вечернюю школу, среднего образования у меня не было. Я и раньше делал попытки, относил документы, но на этом все заканчивалось. В школу ходить было страшно, каждый раз думал: "Не дай Бог, чего-нибудь спросят, надо что-то говорить". Я чувствовал себя каким-то не таким, как все. В школе старался ни с кем не общаться, но двух приятелей все же завел, хотя, скорее, по их инициативе. Школу я закончил.
С работы пришлось уйти, фирма прогорела. Я встал на биржу труда, ходил в школу, делал вялые попытки устроиться на работу, ничего не получилось. Депрессии периодически появлялись. Однажды в таком состоянии я обратился за помощью к психологу, заполнял какие-то анкеты, тесты. Я многого от этого не ждал, но, как ни странно, психолог мне очень помог. Он помог мне увидеть свои достоинства, со временем я научился ими пользоваться и их развивать. Я считал себя человеком малообщительным, а оказалось, что я могу располагать к себе людей. Выяснилось, что я не такой уж ленивый, энергии - пруд пруди. Кроме того, я стал гораздо более честным. После этого я стал намного лучше к себе относиться. Жизнь вокруг кардинально не менялась, но я понял, что, при определенных усилиях с моей стороны, она может измениться к лучшему.
До лета я не работал, а в августе освободился из тюрьмы один из моих старых друзей, тот самый, с которым я в первый раз попробовал опиаты и с которым мы пытались вместе бросить наркотики после моей четвертой больницы. Мы с ним встретились, поговорили. Он искал себе работу. Я тоже давно хотел иметь более квалифицированную работу, которая приносила бы удовлетворение, но у одного духа не хватало. Мы стали устраиваться вместе, он везде звонил, договаривался, был силой, приводящей все в движение. В конце концов нас приняли, я стал ходить на работу, а он нет, говорил, что нашел что-то поинтереснее. Я рассказывал ему АА, несколько раз предлагал сходить вместе на собрание. Но он был из тех наркоманов, которые говорят: "Я сам могу бросить, у меня большая сила воли". Через месяц он повесился, при нем нашли шприц с раствором и записку, в которой было написано, что он устал. Его смерть произвела на меня очень сильное впечатление. Он был мне близким человеком, и потом, я уже стал забывать, кем я был раньше и насколько все это серьезно.
Я стал работать, жить жизнью, о которой раньше мечтал. Было и тяжело и интересно. Работая, я понял, что могу жить как большинство людей. Свою философию, что все кругом придурки, я уже давно оставил.
Для меня эта работа - шаг вперед, другое социальное положение, другие деньги. Хотя моя зарплата это минимум, раньше я имел еще меньше.
Я продолжаю ходить на собрания АА и NА, использую принципы программы в своей жизни. Раньше я приходил на собрания, подробно рассказывал о своей жизни, иногда это был своего рода "душевный стриптиз". Сейчас многие свои проблемы я тоже решаю на собраниях, но на другом уровне. Я уже не хочу, чтобы люди знали все подробности моей жизни. Я больше говорю о чувствах, связанных с проблемами, о своем опыте.
АА делает мою жизнь спокойной. Теперь я понимаю, что я мещанин в хорошем смысле этого слова - мне хочется иметь свой дом, семью, детей. Клубы и вечеринки меня не привлекают. Однажды я услышал фразу: "Счастье - это когда утром хочется на работу, а вечером - домой". Я с этим полностью согласен и стремлюсь к этому.
Я не совсем забыл о деньгах, мне они нужны, без них я себя плохо чувствую, но я не хочу денег любой ценой, я хочу получать адекватно затрачиваемым на работе усилиям. Я продолжаю делать шаги. У меня были попытки делать 8-й и 9-й шаги, но это - долгое дело, и я-в процессе. У меня хорошие отношения с матерью, :я люблю ее и помню о ней, но мне трудно об этом сказать вслух. Мне очень трудно делать Т2-й шаг, сам я в больницы не хожу, но, если подворачивается случай, не уклоняюсь.
В начале моей трезвости мне не верилось, что я смогу нормально жить без наркотиков, я считал себя другим, человеком, которому судьбой предначертано быть наркоманом. Сегодня, через три с лишним года после последнего срыва, мне не верится, что я мог жить другой жизнью, жизнью наркомана.
Когда мне было 10 лет, родители развелись. Самого факта развода я не помню, меня на это время отправили в пионерский лагерь, оттуда привезли в город уже на новую квартиру. Отец один-два раза в год меня навещал, я не помню, что я при этом чувствовал, но помню точно, что мне не хотелось, чтобы он оставался у нас, я быстро привык жить без него.
В школе до 5-го класса Гуф учился хорошо, занимался спортом. Лет в 7 я смотрел фильм про десантников, и мне тоже хотелось стать сильным и ловким. Когда мне было 10 лет, в школе открылась секция по дзюдо, и я стал ее посещать. Мне очень нравился тренер, м до сих пор я считаю, что он был настоящим мужчиной: он знал свое дело, не орал, говорил доходчиво, любил свою семью. Я его очень уважал. Со стороны родителей был жесткий контроль, мне и в голову тогда не приходило, что можно прогуливать уроки, не слушаться маму.
В 5-м классе учиться стало уже сложнее, к тому же Гуф понял, что мама не такая уж и страшная, можно и прогулять, все равно она ничего сделать не сможет. К 7-му классу я уже делал что хотел. Жили мы бедно, я не мог себе позволить купить джинсы, кроссовки, у меня не было магнитофона. Я сильно из-за этого комплексовал, напрягал маму, спрашивал: "Почему у других все это есть, а у нас нету?" Она пыталась что-то предпринимать, но помимо того, что все эти шмотки стоили денег, в то время это был еще и дефицит, так что у нее плохо получалось. Я с детских лет был "борцом за справедливость". Еще первом классе жаловался маме на плохих учителей, опал ногами, устраивал истерики. Помню, в 5-м классе у нас была классная руководительница, которая могла схватить за руку, потрясти. А я был человек грамотный, знал, что детей бить нельзя. Стал всем капать на мозги - учителям, ученикам, родителям - в общем, классную выперли из школы. И был любитель поспорить с учителями, у меня было обостренное чувство справедливости. Я же точно не помню, были ли несправедливости, но чувство было. На уроках физкультуры Гуф стоял вторым по счету с конца, был маленьким, но держал у себя в классе лидерство. Когда приходил новичок, ему говорили: "Иван у нас самый сильный". Хотя, в основном, это были понты. Я любил кого-нибудь поколотить, был агрессивным, меня боялись. Я чувствовал себя от этого лучше. Я изо всех сил старался выделиться - то красился в огненно-рыжий цвет, то делал себе безумные стрижки. В 7-м классе проколол себе ухо и вставил серьгу, но через неделю вынул, потому что все остальные тоже вставили - никого не удивишь.
Как я уже говорил, примерно с 5-го класса я стал прогуливать уроки, болтался с друзьями, играл в футбол, хоккей. В 6-м классе я стал ходить в кинотеатр по соседству, где собирались молодежные тусовки; "грел-уши", начал курить. С 7-го класса стал выпивать. К выпивке я всегда относился отрицательно, так как насмотрелся в детстве. Сначала думал, что никогда не буду пить, когда начал выпивать, решил, что алкоголиком уж точно не буду. Помню, как мы после 7-го класса поехали в ЛТО, пили там водку. Однажды даже не ночевали дома. Нас отпустили в город, но домой мы не поехали, благо родители думали, что мы в лагере. Поехали в Петродворец, бегали ночью по фонтанам, там нас и задержала милиция. В милиции мне было интересно, мы очень нагло себя вели, чувствовали себя героями, маме, естественно, что-то наврал.
В Карелию ездить мне уже было неинтересно. Гуф тогда общался с гопниками - портвейн, драки, ватники. Любимым занятием было гонять "чурок" из ПТУ по соседству. Под этим имелась даже "идеологическая подоплека" - у моего приятеля брата пырнули ножом люди из этого ПТУ, а мы - "подрастающее поколение" - как бы мстили. Мне в основном нравился ажиотаж вокруг этого, в самих драках я участвовал редко.
В 7-м же классе со мной произошел случай, который сильно поднял мой авторитет. Я жил в своем доме уже несколько лет, но никого из ребят не знал. Так получилось, что я стал невольным свидетелем убийства - к моему соседу-культуристу пристали пьяные, была драка, приехала милиция. Одного из пьяных, запихивая в милицейскую машину, уронили, и он, ударившись головой об асфальт, умер. Я все это видел и дал показания в суде, культуриста отпустили.
Жизнь моей семьи меня тогда вообще не интересовала. Мама пыталась как-то устроить свою жизнь. Появился отчим. Гуф относился к нему с опаской. Мужик он был крутой, у него был свой шофер, который заезжал за ним утром на "вольво", продукты он покупал в валютниках, был круто прикинут. Сначала отчим пытался мне всячески угодить, когда я стал совсем выходить из-под контроля - учил меня жизни, пытался контролировать, из-за этого у нас были частые конфликты. Потом он спился, но я это уже плохо помню, потому что торчал.
Мать еще предпринимала какие-то попытки. Мне не нравилось, что моя жизнь может как-то измениться, и вообще, я не хотел принимать в этом никакого участия.
К концу 8-го класса все стало уже серьезнее, я "бросил пить". Понял, что ничего существеннее пива я пить не могу, потому что если я пил, то всегда напивался, цель у меня была такая. Мне не очень нравилось конечное состояние - я вырубался, блевал. К 8-му классу я перестал общаться с гопниками. Во-первых, потому, что стала распадаться компания, потом появились новые знакомые. Я узнал, что можно зарабатывать деньги самому, занимаясь спекуляцией. В голове засела идея наживы денег. Стал спекулировать шмотками, входить в полукриминальный мир. Для спекуляции у меня была своя идеологическая платформа - "жить на одну зарплату - в падлу". Я считал, что кругом одни придурки и лохи. Деньги мне нужны были, чтобы хорошо одеться, купить магнитофон. Мы с приятелями много говорили о загранице, эти разговоры западали в голову. Гуф решил твердо, что нужно уезжать в свободную Европу, а еще лучше в Америку, при коммунистах ничего хорошего не будет. В 8-м классе я практически не учился, выезжал на старых знаниях, тем более что учителя ко мне хорошо относились.
Недалеко от моего дома было заведение, которое днем работало как закусочная, а вечером как кабак. Там собирались бандиты. Субботу, воскресенье я всегда там бывал. Это был просто бесплатный американский боевик, туда приходили ребята-боксеры, у которых меньше первого взрослого разряда не было, обязательно кому-нибудь били морду.
После 8-го класса я поехал на юг, там впервые попробовал анашу, да еще и с собой привез. О наркоманах к тому времени я не только слышал, но и был с ними знаком, они жили и в моем доме, и везде вокруг.
После юга я решил поступать в мореходное училище. У меня один из родственников плавал, у него весь дом был забит импортной техникой - аудио, видео и т. д. Я тоже всего этого хотел, и к тому же загранпоездки - это еще и шанс осуществить старую мечту там остаться. Поступил я в училище без напрягов. 1 сентября взял с собой анаши и пошел учиться, а там - казарма. Система была такая: два месяца постоянно живешь в казарме, потом в течение года отпускают домой на субботу, воскресенье, а потом вообще живешь дома. Мне нужно было "отмучиться" только два месяца. Но это было не для меня. В-казарме моих земляков не было, все были иногородние. У людей были "быковские" понятия, мне не нравились их шуточки. Хотя по замашкам я сам был таким. Отучился я 6 дней - мое обостренное "чувство справедливости" больше не позволило мне выполнять приказы и распорядок дня. А тут еще и анаша кончилась. Я просто ушел оттуда прямо в форме. Помню, как ехал я в ней через весь город и жутко стеснялся. Приехал домой, мать в отъезде, переоделся и загудел на две недели.
Мой закадычный друг поступил в художественно-реставрационный лицей, мамина подруга помогла мне тоже туда пристроиться. Я с детства неплохо рисовал, но мне было уже не до того. Я быстро вник в суть "обучения" - учиться не надо, надо курить анашу. Я все время прогуливал, через год из училища выперли. Время я проводил все в том же кабаке, иногда выпивал, постоянно курил анашу, спекулировал. У нас там постепенно образовалась молодежная банда, отнимали у людей деньги, существующие и несуществующие долги. Это были уже уголовные дела, хотя всерьез как-то я это не воспринимал. Летом с приятелем опять поехали на юг, там познакомились с очень богатыми людьми, развлекались за их счет. Они пообещали пристроить на хорошую работу, дали свой телефон. Но когда вернулся с юга, так им и не позвонил. Пока я отдыхал, мои бывшие однокурсники ездили в стройотряда Астрахань и привезли оттуда много анаши на продажу. Я их всех "кинул", анашу забрал, благо в училище уже не учился и найти меня было трудно. Анаши было море, мы с приятелем целыми днями сидели и курили.
Планов у меня в жизни никаких не было. Я пристроился в "Катькин садик" продавать майки, матрешки, ездил на вечеринки, дискотеки. У одного моего приятеля Выла пустая двухкомнатная квартира, где постоянно собирались Сумасшедшие компании, приходили в нее без хозяина, он даже права голоса не имел. Я тоже туда ходил, там и вник, что такое опиум. Среди моих знакомых было несколько наркоманов, они совсем мне не казались страшными... Однажды, с одним из них, мы шли на дискотеку, он был вроде бы в завязке. По дороге встретили еще одного знакомого, который попросил моего приятеля помочь взять опиаты. Денег ни у кого, кроме меня, не было. Тогда а попросил взять кайф и на меня. Они меня спросили: "Зачем тебе это надо?", а я у них: "А вам зачем?" На это им ответить было нечего, они взяли. раствор и на меня. Я сначала очень боялся, что будет больно, приятели говорили, что не будет, - обманули, было больно, но последующие ощущения стерли эту боль. На дискотеку мы не пошли - передозировались. Никакого чувства вины у меня не было, наоборот, я был доволен, что в этой компании я ничем не хуже других. На следующий день взял еще. Потом неделю был перерыв, и я понял, что опиаты - это то, что нужно.
Перестал курить анашу, стал постепенно забрасывать дела, все чащей чаще употреблял опиаты. На самом деле дискотеки я не любил, ходил туда только потому, что все ходили. А после инъекции было не в облом просто так посидеть, не надо никуда ехать, никаких проблем. Несколько раз я передозировапся, меня тошнило, но это было не так противно, как при алкогольном опьянении. Стал отлынивать отработы в "Катькином саду", лень стало туда ходить, решил, что это слишком сложный путь зарабатывать деньги. У моего тогдашнего окружения был девиз "Нажил -спустил, нажил- спустил". Проработал я там до Нового года.
Тот Новый год был уже очень показательным относительно степени моей зависимости от наркотиков. Со своими друзьями мы решили отметить праздник в той самой квартире. Там намечалась компания -двое парней, моя бывшая однокурсница из училища и мы с приятелем. Я купил в "Метрополе" за бешеные деньги бутылку шампанского (в то время это был дефицит), это была единственная бутылка на всю компанию. Мой приятель, тот самый, с которым мы ездили на юг, сильнодействующих наркотиков не употреблял, иногда покуривал анашу. Я стал его уговаривать попробовать, что такое опиум. Он с трудом согласился. Накануне Нового года мы пошли искать кайф, но за деньги уже купить было нельзя. Мне предложили поменять раствор на бутылку шампанского. Я долго не колебался, пришел в эту квартиру, там уже собралась вся компания, сказал, что шампанское мое, и унес его. Все страшно обиделись. Мы с приятелем обменяли шампанское на кайф. Непосредственно Новый год я встретил с мамой, потом с этим приятелем мы поехали к знакомому наркоману, мы еще не умели колоть себя сами. Он нам сделал, моему приятелю жутко понравилось. Потом мы поехали к нему домой, и там нас "тряхнуло" - температура под 40, озноб, видимо, раствор был грязный. Так весь Новый год и провалялись. Утром я ему объяснил, что это случайность, надо пробовать дальше.
После Нового года работу я забросил, наркотики употреблял очень часто, при любой возможности, а возможности активно искал уже сам. Примерно через месяц я попал в милицию. Случилось так, что я попросил своего знакомого купить на меня кайфа за его счет, а сам пошел домой за деньгами. Взял деньги, иду весь в предвкушении. Захожу в парадную, спускаются два каких-то незнакомых мужика, хватают, заламывают мне руки и ведут в машину. Как потом выяснилось, взяли торговца и вылавливали всех, кто к нему приходил. Я сначала пытался что-то объяснить, говорил, что шел к приятелю, но мне не поверили и запихнули в машину. По дороге я "сел на измену", зачем-то стал выдирать листы из записной книжки, запихивать их под сиденье. У меня не было с собой шприцев, но руки были все исколоты. Я, правда, пытался что-то наврать насчет курса глюкозы. В отделении я по незнанию начал качать права, но мне быстро дали в лоб, и я понял, что этого делать не надо. Я был самый молодой, мне ничего не сделали. Вызвали маму, показали ей мои руки и отпустили. По дороге домой мама
плакала, что-то говорила, просила ей обещать, что я больше так не буду. Но я обещать ничего не стал. Дома отчим пытался учить меня жизни, типа: "До чего ты мать довел!" Но я ему сказал, что никого не просил никуда ходить и чтобы меня оставили в покое. Вечером пошел в эту квартиру, где мы собирались, весь кипел от возмущения, чувствовал себя борцом за справедливость. Мы вообще были любители основательно поговорить о том, что в развитых странах чуть ли не на улице продают метадон, а у нас дурацкие законы, и все в таком духе.
Но, наверное, где-то в глубине души я уже тогда чувствовал что-то неладное. Один из приятелей посоветовал с черного переломаться на белом.
Эфедрон мне не понравился, была рвота, противный отходняк. Я несколько раз пробовал эфедрон, эффект был один и тот же. Так что выбор кайфа был сделан окончательно. В мае, как раз под действием эфедрона, мы с приятелем решили поехать в Карелию переломаться. Сильных ломок у меня в то время, правда, еще не было. Приятель до места не доехал, у него не оказалось паспорта, а я очутился у бабушки с дедушкой. Собирался я там пробыть месяц, но через три дня, выпросив деньги у родственников, я самолетом, чтобы было быстрее, вернулся в Ленинград. И прямое сумками и чемоданом из аэропорта поехал за кайфом.
Наступило очередное лето, я уже стал ездить за город за маками. Несмотря на то что бегать по огородам ночью было довольно муторно, видел в этом даже какую-то романтику. Употреблял я практически ежедневно. Тогда я тратил деньги еще не только на наркотики, мог на какую-то часть купить одежду. Но чаще было по-другому. Если появлялись деньги, сначала решал, что половину оставлю на шмотки, половину проторчу, но, как правило, уже все протарчивал. Иногда закладывал вещи, но еще удавалось их выкупить. Чтобы достать денег, влезал во всякие махинации, продавал подросткам траву из аптеки под видом анаши, липовые вызовы за границу и т. д.
Летом познакомился с подростками-наркоманами, которые занимались квартирными кражами, у них всегда было много денег. Мы с приятелем стали их "направлять как старшие товарищи". Пока они воровали, мы сидели на лавочке, потом они с нами делились наворованным. В конце концов мы с ними разошлись, стали воровать уже вдвоем. В квартиры залезали в основном по субботам и воскресеньям через форточки. К осени, когда с кайфом уже стала напряженка, я постепенно начал "кроить" от приятеля-в квартире брал больше, чем говорил ему. Психология была: "Каждый за себя". Никаких друзей и развлечений уже не было. Собирались только так сказать, для сотрудничества.
К зиме с квартирами стало хуже - люди уже не ездили на дачи, закрывали форточки. В квартирах крал, но уже реже, приходилось взламывать двери. "Старшие товарищи" научили меня открывать машины, это было прощен безопасней: Один из моих приятелей подал мне идею ограбить нашего же знакомого. Мы взяли там магнитофон, а еще и деньги, о которых умолчал. Приятеля ломало, ему срочно нужен был кайф, он готов был очень дешево продать магнитофон. Ноя отказался, я-то знал; что у женя есть деньги на кайф, а его ломка - это его проблемы. В конце концов было по-моему, ему пришлось шустрить где-то в другом месте, магнитофон мы продали только через три дня по той цене, которая устраивала меня. По своим знакомым я "прошелся основательно. Даже здесь я ухитрялся подвести платформу - они, мол, "плохие люди", один зачем-то поступил в военное училище, другой мне печенья к чаю не подал.
Со старыми друзьями я совсем разошелся. Помню, как-то, когда было много денег, купил дыню, арбуз, еще что-то. Иду домой, на скамеечке перед парадной сидят мои бывшие друзья. Они думали, что я остановлюсь, поселюсь с ними, поболтаю. Но я сказал: "Привет" -и пошел домой. Мне был никто не нужен, у меня был кайф.
Потом я близко сошелся с наркоманами, которые употребляли опиум много лет, были уже судимы. Мы вместе торчали и вместе воровали. Я знал их еще до того, как начал колоться, иногда покупал у них анашу. У нас с ними тогда как-то вышел спор. Они у меня спросили; "Зачем тебе все эти дискотеки, шмотки?" А я им: "А зачем "тогда жить?" Они: "Засадился-и ничего этого не нужно, через годик ты будешь точно так же думать". Я им тогда не поверил, но они оказались правы. Теперь тоже самое я говорил молодым: "Зачем мне ботинки, если ломает?" Мой день выглядел примерно так: я вставил, вбежал на балкон, где у меня был заныкан раствор, кололся. Потом шел варить, брал с собой готовый раствор и шел воровать или продавать наворованное. Я мог это делать только под кайфом, причем уже систематически ел транквилизаторы. Они усиливали эффект опиатов и уменьшали чувство страха. У меня был свой определенный маршрут. В одном месте стояли машины, место было безлюдное, удобно воровать, потом шли два магазина, где тоже можно было чего-нибудь спереть. Вообще, я воровал везде, где можно, и все, что плохо лэжало. Мне уже мало кто верил, но если представлялась возможность кого-нибудь "запутать", ее я тоже не упускал.
Я тогда не думал, правильно я живу или неправильно. Я хорошо торчал, свободного времени у меня не было, всегда был "при деле". Уважал себя за то, что занимаюсь криминальными делами.
К концу зимы стали появляться проблемы, с кайфом начались перебои, воровать стало страшно, все больше ел транквилизаторов. Однажды запалился в магазине, пришел в штанах, которые украл утром. Я слышал от старых наркоманов, что проще всего воровать "дворники" с машин. Думал, что сам до этого никогда не дойду, это был показатель деградации, но пришлось уже и этим промышлять. Много возни, мало денег, но заработок стабильный. Доза у меня была плавающая, но верхнего предела не было, сколько было кайфа, столько и протарчивал. Мне нравилось быть удолбанным до соплей, когда рубит - никаких проблем, а все время приходилось шустрить, вставать утром, идти как на работу - добывать деньги, кайф. Даже если на сегодня наркотики были, то нужно доставать на завтра. И так ежедневно: 12-часовой рабочий день на фоне ломок.
Жизнь становилась неуправляемой, происходили уже всякие сумасшедшие истории. Помню, украл из машины сумку, пошел к барыгам за раствором, очнулся через 1,5 часа на скамейке напротив дома торговца.
Всех вокруг начали сажать, у меня уже не было сил где-то прятать кайф, я хранил его уже дома, перестал соблюдать все меры предосторожности. Мама мне неоднократно предлагала лечь в больницу, но я все отказывался, а тут было уже так плохо, что согласился. Пролежал я около 20 дней, почти весь апрель. Через неделю мне полегчало, был уже бодренький. Там познакомился с одним наркоманом, с ним мы устроили скандал, нам мало дали рогипнола. Нас выписали за нарушение режима. Пока лежал в больнице, думал, что после выписки займусь делами, наркотики буду употреблять эпизодически.
Вышел я оттуда накануне своего восемнадцатилетия. На день рождения мне подарили денег, получил страховку и... укололся. Маме в больнице посоветовали подкармливать меня радедормом. Она выделяла мне баночку (10 таблеток) в день. Ей, конечно, сказали давать мне меньше, но я ей объяснил, что у меня иммунитет и мне нужно много таблеток.
После больницы меня перестало тащить. Я первый раз укололся - подташнивало, но не тащило, единственное, что не ломало. Потом то же самое. Я даже один раз наехал на торговца; думал, что он мне продал "левый" раствор. Потом смотрю, все вокруг, кто со мной кололся, тащатся, а я как трезвый, хотя в зеркале лицо удолбанное. Но колоться я продолжал, сначала не каждый день, потом опять подсел. Тут уже много времени не потребовалось, чтобы жизнь стала абсолютно неконтролируемой.
Помню такой случай: зашел я в наш кинотеатр, у меня там в буфете работала знакомая. Был я под транквилизаторами, в кармане - много денег и кайфа. Буфетчица ушла в подсобное помещение, а я видел, что она положила в кассу пачку денег. Воровать у меня не было ни малейшей необходимости, но я, на глазах у изумленной публики, перегнулся через прилавок, вынул деньги из кассы и кинулся бежать. Вернувшаяся буфетчица закричала: "Держите его!" А я бегу и думаю: "Все, это тюрьма". Ребята вокруг кричат: "Ты что, идиот? Отдай деньги". Я остановился, отдал деньги. Потом пошел чуть ли не наголо подстригся, сменил весь гардероб, это место обходил стороной. Уже через месяц после больницы я плотно подсел.
Однажды, в конце мая, приняв до обеда где-то 12 таблеток радедорма, я вдруг подумал: "Опять подсел, без кайфа жить не могу, зачем такая жизнь". Я решил, что больше жить незачем. Съел еще 10 таблеток радедорма, под транквилизаторами я всегда становился очень решительным. Прикинул, что если к 22 таблеткам, которые я уже съел, добавить еще раствор с димедролом, то уж умру наверняка. Чтобы быстрее купить раствор (боялся, что транквилизаторы начнут действовать и могу уснуть), продал новые ботинки за бесценок, купил кайфа и еле добрел до приятеля. Последнее, что помню, я ему сказал: "Мути с димедролом", - и провалился. Утром очнулся - живой, транквилизаторы еще действовали. Наехал на приятеля, почему ом мне не сделал. Он оправдывался, говорил, что я вырубился и он не смог меня разбудить. Я опять был полон решимости, укололся, опять провалился. Очнулся поздно - денег нет, кайфа нет, от передозировки болит голова, решимость улетучилась. Был злой навесь свет, что остался живой, поплелся домой.
Опять заторчал. Это продолжалось недолго. Мать предложила снова лечь в больницу, был конец июня 1992 года, с момента предыдущего лечения прошло всего 2 месяца. В больнице опять быстро оклемался. После выписки решил попробовать не торчать. В основном сидел дома, ничего не делал, смотрел телевизор. Идти мне было некуда, все знакомые торчали. Вечером выходил на лавочку перед домом, садился и слушал разговоры малолеток, понимал, что все это мне не нужно. Иногда срывался, особенно если предлагали и не надо было шустрить. Я не понимал, что со мной происходит, - постоянная депрессия, тоска, бессонница. Решил на все лето уехать в Карелию. Наварил с собой кружку кайфа, в поезде кололся, пронес раствор в самолет. Приехав к бабушке с дедушкой и не успев даже выпить чаю, я пошел "собирать грибы". Мои родственники были очень удивлены, так как знали, что я с детства не любил собирать грибы. В лесу первым делом укололся. В этот день я три раза ходил за грибами. Когда кайф кончился, я три ночи не спал, а потом со скандалом уехал. Вернувшись, я решил - все, хватит бросать торчать, нужно наладить денежный канал, чтобы всегда был кайф. Налаживание канала кончилось тем, что продал что-то из дома, и опять понеслось. Опять кражи, бесконечная шустрежка.
Летом с приятелем поехали в Псковскую область за маками. Он жил у своей бабушки, а я первую неделю в лесу в палатке. Маков было завались, но полноценного кайфа мне было не поймать, в палатке было холодно, не мог иногда даже уснуть. Через неделю я переехал в деревню, поселился в Доме колхозника, сказав, что я - рабочий из леспромхоза. Прожил я там две недели. Ночью ходили за маками, днем кололись, "рубились и опять резали маr". Так целыми днями: Из гостиницы я свалил, не заплатив за номер.
Вернулся в Ленинград, сезон тем временем кончился. И опять все по новой - кражи, добывание кайфа. Я понимал, что деградирую. Я ходил немытый, небритый, редко стирал свои вещи, был плохо одет. Когда начинал торчать, меня уважали. А тут, однажды, звоню торговцу, который живет в двух минутах ходьбы от меня, спрашиваю: "Есть?" Он говорит: "Есть". Я прихожу через пару минут, он мне заявляет, что ничего уже нет, все только что продал каким-то людям, и захлопывает у меня перед носом дверь. Я онемел. Раньше я бы этого так не оставил, теперь у меня не было никаких сил, я просто пошел обратно домой. Я перестал себя уважать.
После второй выписки из больницы мне позвонил тот самый приятель, с которым нас первый раз выписали за нарушение режима, и предложил сходить на собрание Анонимных Алкоголиков. На собрание я пришел будучи под транками, мало что помню, но помню, что чувствовал себя не в своей тарелке. Пытался этому приятелю что-то рассказывать, типа "украл, проторчал". А он меня обломал: "Мы на собраниях стараемся жаргон не употреблять". Мне было это дико слышать, тем более от него, , ведь мы с ним некоторое время вместе торчали. В общем, сходил на собрание - и забыл.
Осенью становилось все хуже и хуже. В ноябре опять лег в дурдом. Лежал недолго, был конфликт с завотделением, меня выписали. Вышел из больницы, все поехало по новой. Доза у меня была два стакана маковой соломы в день, ни на что, даже на еду, денег не было, только на эти два стакана. Мать в это время положили в больницу, я иногда к ней ездил. 30 декабря, накануне Нового года, она ненадолго приехала из больницы, испекла торт, дала мне денег на подарок. Я быстренько пошел, купил себе самый дешевый свитер, чтобы еще деньги остались. На следующее утро встал, ломает, деньги есть, надо где-то купить соломы, я ушел из дома. А мама меня только об одном просила, чтобы я вернулся к четырем и проводил ее в больницу. Она действительно была очень плоха, могла сама не доехать. Купили соломы и пошел к знакомым варить. Смотрю на часы - до четырех осталось десять минут, мне не успеть, а невмазанный ехать не могу. Опоздал на час, пришел домой, мать уехала, на столе записка лежит. Меня стали мучить угрызения совести, но еще засалился, и жизнь опять стала прекрасна.
Новый год я встретил дрожа от страха. Накануне я продал левый раствор одному авторитету и боялся, что придут требовать объяснений. Встречали мы Новый год с одним приятелем, который сам был всем должен, жил в страхе, так что он был к этому привычный. Мы занавесили окна, отключили телефон. Так и встретили - он на одной кровати, я- на другой. Я не уверен, видели ли мы что-нибудь в телевизоре, - было много кайфа.
В феврале я опять лег в больницу. Встал в 7 утра, засадился, поехал на рынок, купил там еще раствора, опять укололся и поехал в дурдом. Было мне очень плохо, отлежал 7 дней, а потом заболел гриппом. На этот раз никакого подъема сил и бодрячка уже не было. Вышел, две-три недели лежал дома, болел. Это была моя последняя больница.
В этот период ко мне навязался жить, под предлогом вместе бросить, один мой приятель, который только что освободился из тюрьмы. Утром вставали, первый вопрос: "Что будем делать?" - "Денег наживем". - "А что с деньгами делать?" - "Ладно, давай вмажемся последний раз". Однажды засыпались на краже, попали в милицию, но, поскольку успели только взломать двери и никто этого не видел, нас отпустили. В конце концов я ему сказал: "Завязывать вместе не получается, поезжай домой". Поссорились мы с ним на этой почве.
У меня постоянно была депрессия, бессонница, упадок физических и моральных сил. Опять позвонили ребята с группы, позвали на собрание. Решил сходить. Иногда после этого стал ходить на собрания, но не очень-то верил, что у меня что-нибудь получится, было подозрение, что все это не для меня. В этот период часто срывался - примерно 1 раз в неделю. Иногда неделями не ходил собрания, тогда срывался еще чаще. Депрессии у меня были и в трезвом, ив нетрезвом состоянии. Уже не было сил шустрить, но на группу тоже не хотелось. И Мы с мамой поменяли квартиру, стали жить в центре. Первое время было совсем плохо - быт не обустроен, знакомых никаких нет, денег нет, сил никаких тоже нет. Иногда ходил на группу, просто чтобы пообщаться с людьми.
Из пяти моих друзей, с которыми мы начинали употреблять наркотики, к тому времени в живых осталось только трое, а к сегодняшнему дню двое я и еще один. "Остальные все умерли: один от заражения крови; другой, будучи в состоянии опьянения, захлебнулся в ванной; третий пытался перелезть из одного окна в другое, так как его заперла мать, сорвался и погиб. А один из самых близких моих друзей, недавно, вернувшись из тюрьмы, повесился, но об этом разговор дальше.
Несмотря на сильные депрессии, я время от времени продолжал ходить на собрания. Правда, литературу Анонимных Алкоголиков я не читал, я даже не все шаги знал, нахватался верхушек, программу не выполнял. Слушал, что говорят другие, и говорил то же самое. Иногда я уходил с собрания полный надежд, а иногда так накрывало, решал, что больше никогда туда не пойду.
В то время я даже пытался работать. Помню, мать вписала меня в халтуру. Нужно было 6 дней красить стены, потом получить деньги. Пять дней я красил, на шестой не мог дождаться конца рабочего дня, стал требовать у матери деньги, вынудил ее отдать свои, поехал и укололся. Вмазался и решил сделать 9-й шаг. Когда-то я взял у одного человека куртку, потом переехал в центр и так ее и не отдал. Ну, думаю, пойду сейчас, все ему объясню, поедем ко мне, он заберет куртку, я ему расскажу об АА. По дороге как раз его и встречаю. Он у меня спрашивает: "Привез куртку?" Я ему только хотел что-то объяснить, но не успел - получил по лбу. Я все недоумевал: "Как же так, первый раз в жизни что-то хотел отдать, и на тебе - по лбу получил". Тогда понял, что сначала надо делать предыдущие шаги, а потом летом опять поехал в Карелию, на этот раз укололся только на дорожку. Приехал, уже был сезон, созрели маки. Помни, пошел как-то со своей двоюродной сестрой гулять, сталей рассказывать, каким я раньше был плохим и каким теперь стал хорошим, хожу на собрания АА и все в таком духе. Вдруг вижу прямо перед собой плантацию маков, меня жутко переклинило. Ночью я все это собрал, с нетерпением дождался утра. Когда все уехали в город (я под каким-то предлогом остался), быстро начал резать маки, сначала пытался заварить с чаем, но эффекта не было. Потом пытался есть - вкус омерзительный, но все-таки запихал в себя несколько головок. Вернулись родственники, меня распирает, лицо опухшее, глаза красные, я еще догнался радедормом, который. нашел в аптечке, одним словом, покайфовал. Через несколько дней вернулся в Ленинград.
С осени стал все чаще и чаще ходить на собрания, там уже было несколько моих ровесников наркоманов, мы много времени проводили вместе, могли и сорваться: Иногда меня клинило, мы собирались вместе на группу, они шли, а я оставался дома.
Программа занимала все больше места в моей жизни. Я ходил на собрания, постоянно там говорил, что не хочу торчать, а срывы происходят потому, что просто не получается оставаться трезвым. Потом я понял, что на самом деле я хочу торчать, но просто не умею. Если бы все было хорошо, вряд ли бы я бросил наркотики, у меня, наверное, даже мысли такой не возникло. Это осознание происходило постепенно, я долго пытался сидеть на двух стульях - наркотики и АА, но в конце концов понял, что стул-то на самом деле остался только один - АА.
3 октября 1993 года я сорвался в последний раз. Я очень активно стал вникать в суть программы, каждый день ходил на собрания. Первые четыре месяца было очень тяжело - меня постоянно мучило желание уколоться, с ним я ложился спать, с ним и вставал. Я не знаю как с ума не сошел. Просыпался утром и думал: "Опять новый день, опять будет плохо, впереди ничего не видно. Когда же это кончится и кончится ли вообще?" Иногда у меня даже появлялись мысли о самоубийстве, но я терпел. Мне не верилось в тот период, что у меня что-нибудь получится. Были мысли, что я не создан для трезвой жизни, что моя судьба - умереть от наркотиков. Но, несмотря на все на это, я продолжал ходить на собрания, я жил от группы до группы. Если в промежутке становилось совсем невмоготу, звонил кому-нибудь из АА или заходил в гости. Стал читать литературу АА, следовать принципам программы. Девиз: "Первым делом - главное" стал девизом моей жизни. В этот период я жил только АА. После первого месяца трезвости, несмотря на депрессию, у меня появился энтузиазм, мне захотелось стать трезвым. Сомнения не прекратились, но появилась надежда.
Я каждый день только и делал, что ходил на собрания, обсуждал программу с друзьями, стали происходить маленькие открытия. Помню, сидел на собрании, где речь шла о вторым шаге, и до меня дошло, что я часто говорил о том, чего не знал и не понимал. Я понял, что других людей я вообще не слушаю, не хочу отказываться от своих убеждений, то есть живу по-старому, а хочу каких-то изменений. Тогда я стал поменьше говорить, меньше стал что-либо утверждать, больше слушать других, читать литературу. Я слышал в АА фразу: "Если ты будешь делать то, что делал всегда, ты будешь получать то, что всегда получал". И я осознал, что продолжал жить по-старому, а получать хотел по-новому. Я понял, что нужно изменить систему ценностей - будет результат. Я не знал, каким он будет, но все говорили, что лучше, чем до этого, и я верил.
В это время у нас с мамой было тяжелое финансовое положение, но я осознанно перестал заниматься делами, отбросил мысль о наживе денег. Деньги "жгли карман". Я знал, как только они появляются, желание уколоться усиливается. Однажды мать предложила мне денег, чтобы я устроился на курсы английского языка, но я отказался и предупредил ее, чтобы она вообще не давала мне денег. Я смирился с идеей "нищей трезвости". Я старался избегать злачных мест, старых знакомых, сами они меня не доставали.
Нельзя сказать, чтобы я отказался от идеи обогащения легко, просто и сразу. Помню, мне предложили совершить квартирную кражу. Хотелось денег, кроме того, отказываться- удар по самолюбию, и я согласился. Как только договорились, мне стало очень плохо, тут же пожалел об этом. Я готов был сам заплатить денег, только чтобы не красть. Я поехал к месту, куда договорились, и уже у двери в квартиру отговорил человека. Когда все миновало, я понял, что красть не буду, даже с этими мыслями надо завязывать. Несколько раз мне еще делали подобные предложения, и у меня даже были небольшие колебания, но я уже твердо говорил "нет".
Примерно через четыре месяца тяга к наркотику прошла. Я стал думать о работе. Мне предложили работу в коммерческом магазине. Работать было очень тяжело, трудно вставать утром. Раздражало то, что все время нужно было быть на виду, общаться с людьми. Я понял, что эта работа может довести меня до срыва. Месяц я советовался по этому поводу в АА, слушал мнения других людей, их опыт, и в конце концов уволился: "Первым делом - главное".
Через некоторое время устроился работать сторожем. Работа была легкая, людей я не видел. С людьми мне было общаться очень тяжело, потому что я просто не знал как. Я часто испытывал чувство страха. В магазины, где одежда висит на вешалках, я до недавнего времени заходил с опаской, боялся, что примут за вора; если у машины на улице случайно срабатывала сигнализация, боялся, что заберет милиция. Я уже давно не воровал, а страх оставался.
Примерно через 6 месяцев я понял, что имею хорошие шансы на выздоровление. Сторожем я работал долго, продолжал каждый день ездить на собрания, несколько раз ходил в больницу делать 12-й шаг. Но жизнью на самом деле доволен не был - хотелось деятельной взрослой жизни, но я считал себя не способным на многие вещи, завидовал деятельным энергичным людям. Я считал себя замкнутым, малообщительным человеком, да к тому же еще и лентяем. Общался только с членами АА, других людей боялся, думал, что в общении с ними как-нибудь оплошаю, они будут тыкать в меня пальцем. Хотя все эти страхи были у меня, в основном, в голове. Если все-таки приходилось общаться с людьми, они относились ко мне нормально.
К этому времени мне уже хотелось влиться в нормальную жизнь, не быть человеком, который общается только с наркоманами и алкоголиками из АА.
После десяти месяцев трезвости я все-таки решил закончить вечернюю школу, среднего образования у меня не было. Я и раньше делал попытки, относил документы, но на этом все заканчивалось. В школу ходить было страшно, каждый раз думал: "Не дай Бог, чего-нибудь спросят, надо что-то говорить". Я чувствовал себя каким-то не таким, как все. В школе старался ни с кем не общаться, но двух приятелей все же завел, хотя, скорее, по их инициативе. Школу я закончил.
С работы пришлось уйти, фирма прогорела. Я встал на биржу труда, ходил в школу, делал вялые попытки устроиться на работу, ничего не получилось. Депрессии периодически появлялись. Однажды в таком состоянии я обратился за помощью к психологу, заполнял какие-то анкеты, тесты. Я многого от этого не ждал, но, как ни странно, психолог мне очень помог. Он помог мне увидеть свои достоинства, со временем я научился ими пользоваться и их развивать. Я считал себя человеком малообщительным, а оказалось, что я могу располагать к себе людей. Выяснилось, что я не такой уж ленивый, энергии - пруд пруди. Кроме того, я стал гораздо более честным. После этого я стал намного лучше к себе относиться. Жизнь вокруг кардинально не менялась, но я понял, что, при определенных усилиях с моей стороны, она может измениться к лучшему.
До лета я не работал, а в августе освободился из тюрьмы один из моих старых друзей, тот самый, с которым я в первый раз попробовал опиаты и с которым мы пытались вместе бросить наркотики после моей четвертой больницы. Мы с ним встретились, поговорили. Он искал себе работу. Я тоже давно хотел иметь более квалифицированную работу, которая приносила бы удовлетворение, но у одного духа не хватало. Мы стали устраиваться вместе, он везде звонил, договаривался, был силой, приводящей все в движение. В конце концов нас приняли, я стал ходить на работу, а он нет, говорил, что нашел что-то поинтереснее. Я рассказывал ему АА, несколько раз предлагал сходить вместе на собрание. Но он был из тех наркоманов, которые говорят: "Я сам могу бросить, у меня большая сила воли". Через месяц он повесился, при нем нашли шприц с раствором и записку, в которой было написано, что он устал. Его смерть произвела на меня очень сильное впечатление. Он был мне близким человеком, и потом, я уже стал забывать, кем я был раньше и насколько все это серьезно.
Я стал работать, жить жизнью, о которой раньше мечтал. Было и тяжело и интересно. Работая, я понял, что могу жить как большинство людей. Свою философию, что все кругом придурки, я уже давно оставил.
Для меня эта работа - шаг вперед, другое социальное положение, другие деньги. Хотя моя зарплата это минимум, раньше я имел еще меньше.
Я продолжаю ходить на собрания АА и NА, использую принципы программы в своей жизни. Раньше я приходил на собрания, подробно рассказывал о своей жизни, иногда это был своего рода "душевный стриптиз". Сейчас многие свои проблемы я тоже решаю на собраниях, но на другом уровне. Я уже не хочу, чтобы люди знали все подробности моей жизни. Я больше говорю о чувствах, связанных с проблемами, о своем опыте.
АА делает мою жизнь спокойной. Теперь я понимаю, что я мещанин в хорошем смысле этого слова - мне хочется иметь свой дом, семью, детей. Клубы и вечеринки меня не привлекают. Однажды я услышал фразу: "Счастье - это когда утром хочется на работу, а вечером - домой". Я с этим полностью согласен и стремлюсь к этому.
Я не совсем забыл о деньгах, мне они нужны, без них я себя плохо чувствую, но я не хочу денег любой ценой, я хочу получать адекватно затрачиваемым на работе усилиям. Я продолжаю делать шаги. У меня были попытки делать 8-й и 9-й шаги, но это - долгое дело, и я-в процессе. У меня хорошие отношения с матерью, :я люблю ее и помню о ней, но мне трудно об этом сказать вслух. Мне очень трудно делать Т2-й шаг, сам я в больницы не хожу, но, если подворачивается случай, не уклоняюсь.
В начале моей трезвости мне не верилось, что я смогу нормально жить без наркотиков, я считал себя другим, человеком, которому судьбой предначертано быть наркоманом. Сегодня, через три с лишним года после последнего срыва, мне не верится, что я мог жить другой жизнью, жизнью наркомана.
"Золотой укол"
"Золотой укол"
Сын колется с 14 лет. Лечила она его за это время раз 150 на Сибирском тракте. Каждый раз он клялся и божился, что в последний раз, и всё начиналось снова. Деньги, подлюка, вымогал у матери нехитрыми способами. Встаёт утром и говорит: "Мама, решил начать новую жизнь. Всё, хватит, надо приводить себя в порядок. Дай мне, пожалуйста, 500 рублей на обследование". Вечером возвращается упоротый. Мать говорит: "Ты же укололся!" - "Нет, что ты. Весь день обследовался. Всё нормально, сказали только зубы надо лечить. Надо ещё 500 рублей". Вечером возвращается упоротый. "Ты же, мерзавец, укололся", - говорит мать. "Что ты, мама, - отвечает в глаза, - это у меня наркоз отходит. Надо ещё 500 рублей на рентген". Вечером возвращается упоротый и, заходя в квартиру, говорит: "Мама, дай ещё 300 рублей. Осталось 2 маленькие пломбочки поставить". Вечером его приносят друзья. Мать в шоке. Утром он говорит: "Мама, прости меня, пожалуйста. Я больше так никогда не буду. Всё, я прямо сейчас иду устраиваться на работу. Только мне надо купить брюки и ботинки". Наученная мама говорит: "Мерзавец, ты меня не обманешь. Я пойду с тобой в магазин". В магазине долго выбирают одежду. Мать - счастлива, сынок взялся за ум. Подходят к кассе с покупками: "Мама, мне совестно, что ты будешь за меня платить. Что люди подумают? Я хочу сам рассчитаться. Дай мне деньги". Берёт деньги в руки, бросает мать и неоплаченные покупки в магазине, и убегает, выбив стеклянную дверь.
Вечером возвращается упоротый. "Прости, - говорит, - меня, мама, мне надо с тобой поговорить". Садится на кухне и, доев борщ, начинает: "Да, мама, я - подонок. Я принёс тебе очень много горя. Мне уже никогда не исправиться. Лучше бы я умер. Ты бы поплакала немножко, и успокоилась. Есть только один способ - "Золотой укол". Мне надо денег, я куплю героин и сделаю себе передозировку. Это будет тихая незаметная смерть. Мне не будет больно. И никто об этом не узнает. Ты будешь приходить ко мне на могилку". Оба зарыдали. Ревели минут 10. Спустились на землю: "Ладно, подонок, сколько тебе денег надо, чтобы уже наверняка?" Пошла проза. "Ну, если обычно я колю 2 грамма в день, здесь, наверное, надо будет грамм 8. Брать весом будет подешевле, но рублей по 500 за грамм придётся". Мать полезла в комод, вытащила заначку, дала ему 4000 и сказала: "Ну, смотри, чтоб без обмана". Сын взял деньги, они ещё раз обнялись, и стояли обнявшись. Потом сын стал нетерпеливо дёргать ножкой: "Всё, мама, пора. Прощай. Надо идти". Они всплакнули и расстались, казалось бы, навсегда.
Что вы себе думаете?"Золотой укол" Умный подонок купил на эти деньги 10 г героина, ставил понемножку, чтоб не дай Бог чего не вышло, короче, кайфовал целую неделю. Надо же какое коварство! Мать была возмущена. Приволокла его к нам.
Сейчас он не колется.
"Золотой укол" на сленге наркоманов-романтиков - сознательная передозировка. Хотя чего-то мы ни разу не слышали, чтобы кто-то так ушёл из жизни. Все наркоманы очень себя любят и жалеют.
Вообще, если устроить конкурс подонков, то этот балбес с "Золотым уколом" в песню не попадает.
Один наркоман с Уралмаша в 30-градусный мороз снял курточку с младшего брата и отдал её цыганам за 0,2 г героина. 10-летний брат заболел воспалением лёгких и чуть не умер. Гуманисты скажут: "Наркоманы - больные люди. Наркотики лишают их разума". - "Ничего подобного, - ответим мы, - с себя-то он, козлина, курточку не снял. Холодно ведь".
Но этот урод и в подмётки не годится одной девочке, которая в 1999 году ходила по цыганскому посёлку и предлагала цыганам в залог за фитюлю героина до вечера своего трёхмесячного ребёнка. Может быть, нам и её пожалеть?
В 1999 году бригада реаниматологов выезжала на передозировки по 30 раз за сутки. Например, только в августе 1999 года было зафиксировано 45 (!) смертей от употребления наркотиков. Сейчас, конечно, такого уже нет.
Андрей Санников - ведущий программы "Земля Санникова" напросился поездить с бригадой. Чуть с ума не сошёл. Рассказал один случай.
Приезжают на вызов."Золотой укол" Заходят в квартиру. Смотрят - 7 наркоманов бьют восьмого. Побьют, побьют, отдохнут и опять бьют. При этом ещё всяко обзываются. А чего его бить то, он уж умер час назад. Оказывается, они восьмером скинулись, купили на всех героина, а этот оказался самый ушлый. Пока везли, незаметно сожрал всё один. Естественно, отъехал. Пожадничал, называется, чем оскорбил всех до глубины души.
Когда мы начинали в 1999 году, к нам в день приходило по 30-40 матерей. Мы такого насмотрелись и таких историй наслушались.
Ноябрь. Ветер. Мокрый снег. Приходят две женщины: одной 60, а другой 40 лет. В кофтах и тапочках. Я им говорю: "Что ж вы, миленькие, раздетые и босиком?" Они давай рыдать: "Так он, сволочь, у нас всё утащил". - "А в милицию вы обращались?" - "Обращались. Говорят - ваша проблема". - "А мужики-то у вас в семье есть? Ну, родственники какие?" Старшая говорит: "Я - детдомовская, в войну родилась. Нет у меня никого. Только дочь. А у неё муж умер. Помогите уж, пожалуйста". Я им говорю: "Ну, где ваш мерзавец?" Они говорят: "Да здесь он, внизу. Мы его уговорили пойти к психологу на консультацию".
Поднимается этот сын и внук. 19 лет. Одет, между прочим, хорошо. Под два метра ростом. Держится уверенно. Садится ногу на ногу. "Ну и что, - говорит, - вы мне можете сделать?" В голове у меня всё побелело... Ну, тут долго рассказывать. Короче, выпороли его в присутствии мамы и бабушки. Как он верещал!..
Стали снова разговаривать. Стоит, ревёт, не стесняясь, размазывает сопли и слёзы. "Понял что-нибудь?" - спрашиваем. "Понял", - отвечает. "Ну что ж ты понял?" - "Понял, что маму с бабушкой очень люблю, а героин не люблю вовсе".
Год он ходил на отметки. Сейчас не колется.
Жестоко? - Может быть. Не гуманно? - Конечно, не гуманно. По этому поводу приехал к нам известный правозащитник и говорит: "Так нельзя!" - "Нет проблем, - отвечаем, - расскажи - как можно?" Не гуманно? Но ты же утопающего вытаскиваешь за волосы и не спрашиваешь, нравится ему или нет...
Люди, которые не сталкивались с этим вплотную, наркоманов жалеют и считают их больными людьми. Ну скажите, где и кто видел такую болезнь, при которой человек врёт, ворует, грабит, предаёт, а сам кайфует?!
Мы ещё раз заявляем, что наркомания - это не болезнь, а образ жизни. Патриарх Московский и Всея Руси Алексий во всеуслышанье заявил, что наркомания - это не болезнь, а "жажда новых наслаждений". В этом его полностью поддержал главный нарколог России. А Андрей Кабанов утверждает, что это просто распущенность.
Если кто-то и больной, то это родители наркоманов. Большинство родителей очень стыдится, что у них дети - наркоманы, и стараются держать это в тайне.
Конечно, то, что у тебя ребёнок - наркоман, это действительно страшная тайна, о которой знают только двое - ты и весь город.
Конечно, причина наркомании в том, что наркотиками было всё завалено, торговля велась в открытую, и попробовать их мог каждый. Если ты попробовал - и тебе понравилось, ты уже никуда не денешься. Но наркомана можно вытащить! И здесь самая большая проблема - родители наркоманов.
Вот уже мы с ними натерпелись. Представляете, 8 мая, завтра праздник, мы все работаем, времени полдевятого. Захожу в соседний кабинет. Там - родительское собрание. Сидит 10 человек. Одни матери. "Ничего себе, - говорю, - ваших детей у нас - 150 человек. Это около 300 родителей. А вас только 10". Они говорят: "Да вы понимаете, завтра - праздники..." - "Вот ни хрена себе, - думаю, - всем праздник, а нам не праздник?!"
Был у нас парень. 19 лет. Звали его "Вирус". Кололся он лет с 12. Пробыл у нас 5 месяцев. Работал в офисе на компьютере. И вдруг приходит папа: "Я хочу его забрать". - "С чего вдруг? Только только выправляться начал. Нормальный парень". - "Да не, у вас здесь душно. На улице весна. Ему надо свежий воздух, велосипед..." Вот ведь думаем, ему - душно, а нам - не душно! "Что ж ты? - говорим отцу, - ему раньше велосипед не купил, когда он у тебя закалывался как свинья и все твои вещи к цыганам уволок?!"
Раньше мы обижались, переживали, сейчас привыкли.
Когда-нибудь мы расскажем про родителей наркоманов и посвятим этому отдельный бюллетень.
Надо добавить, что у любого наркомана остаётся шанс, если родители занимают взвешенную, жёсткую позицию. Но никогда не вытащить наркомана, которого родители жалеют.
Сын колется с 14 лет. Лечила она его за это время раз 150 на Сибирском тракте. Каждый раз он клялся и божился, что в последний раз, и всё начиналось снова. Деньги, подлюка, вымогал у матери нехитрыми способами. Встаёт утром и говорит: "Мама, решил начать новую жизнь. Всё, хватит, надо приводить себя в порядок. Дай мне, пожалуйста, 500 рублей на обследование". Вечером возвращается упоротый. Мать говорит: "Ты же укололся!" - "Нет, что ты. Весь день обследовался. Всё нормально, сказали только зубы надо лечить. Надо ещё 500 рублей". Вечером возвращается упоротый. "Ты же, мерзавец, укололся", - говорит мать. "Что ты, мама, - отвечает в глаза, - это у меня наркоз отходит. Надо ещё 500 рублей на рентген". Вечером возвращается упоротый и, заходя в квартиру, говорит: "Мама, дай ещё 300 рублей. Осталось 2 маленькие пломбочки поставить". Вечером его приносят друзья. Мать в шоке. Утром он говорит: "Мама, прости меня, пожалуйста. Я больше так никогда не буду. Всё, я прямо сейчас иду устраиваться на работу. Только мне надо купить брюки и ботинки". Наученная мама говорит: "Мерзавец, ты меня не обманешь. Я пойду с тобой в магазин". В магазине долго выбирают одежду. Мать - счастлива, сынок взялся за ум. Подходят к кассе с покупками: "Мама, мне совестно, что ты будешь за меня платить. Что люди подумают? Я хочу сам рассчитаться. Дай мне деньги". Берёт деньги в руки, бросает мать и неоплаченные покупки в магазине, и убегает, выбив стеклянную дверь.
Вечером возвращается упоротый. "Прости, - говорит, - меня, мама, мне надо с тобой поговорить". Садится на кухне и, доев борщ, начинает: "Да, мама, я - подонок. Я принёс тебе очень много горя. Мне уже никогда не исправиться. Лучше бы я умер. Ты бы поплакала немножко, и успокоилась. Есть только один способ - "Золотой укол". Мне надо денег, я куплю героин и сделаю себе передозировку. Это будет тихая незаметная смерть. Мне не будет больно. И никто об этом не узнает. Ты будешь приходить ко мне на могилку". Оба зарыдали. Ревели минут 10. Спустились на землю: "Ладно, подонок, сколько тебе денег надо, чтобы уже наверняка?" Пошла проза. "Ну, если обычно я колю 2 грамма в день, здесь, наверное, надо будет грамм 8. Брать весом будет подешевле, но рублей по 500 за грамм придётся". Мать полезла в комод, вытащила заначку, дала ему 4000 и сказала: "Ну, смотри, чтоб без обмана". Сын взял деньги, они ещё раз обнялись, и стояли обнявшись. Потом сын стал нетерпеливо дёргать ножкой: "Всё, мама, пора. Прощай. Надо идти". Они всплакнули и расстались, казалось бы, навсегда.
Что вы себе думаете?"Золотой укол" Умный подонок купил на эти деньги 10 г героина, ставил понемножку, чтоб не дай Бог чего не вышло, короче, кайфовал целую неделю. Надо же какое коварство! Мать была возмущена. Приволокла его к нам.
Сейчас он не колется.
"Золотой укол" на сленге наркоманов-романтиков - сознательная передозировка. Хотя чего-то мы ни разу не слышали, чтобы кто-то так ушёл из жизни. Все наркоманы очень себя любят и жалеют.
Вообще, если устроить конкурс подонков, то этот балбес с "Золотым уколом" в песню не попадает.
Один наркоман с Уралмаша в 30-градусный мороз снял курточку с младшего брата и отдал её цыганам за 0,2 г героина. 10-летний брат заболел воспалением лёгких и чуть не умер. Гуманисты скажут: "Наркоманы - больные люди. Наркотики лишают их разума". - "Ничего подобного, - ответим мы, - с себя-то он, козлина, курточку не снял. Холодно ведь".
Но этот урод и в подмётки не годится одной девочке, которая в 1999 году ходила по цыганскому посёлку и предлагала цыганам в залог за фитюлю героина до вечера своего трёхмесячного ребёнка. Может быть, нам и её пожалеть?
В 1999 году бригада реаниматологов выезжала на передозировки по 30 раз за сутки. Например, только в августе 1999 года было зафиксировано 45 (!) смертей от употребления наркотиков. Сейчас, конечно, такого уже нет.
Андрей Санников - ведущий программы "Земля Санникова" напросился поездить с бригадой. Чуть с ума не сошёл. Рассказал один случай.
Приезжают на вызов."Золотой укол" Заходят в квартиру. Смотрят - 7 наркоманов бьют восьмого. Побьют, побьют, отдохнут и опять бьют. При этом ещё всяко обзываются. А чего его бить то, он уж умер час назад. Оказывается, они восьмером скинулись, купили на всех героина, а этот оказался самый ушлый. Пока везли, незаметно сожрал всё один. Естественно, отъехал. Пожадничал, называется, чем оскорбил всех до глубины души.
Когда мы начинали в 1999 году, к нам в день приходило по 30-40 матерей. Мы такого насмотрелись и таких историй наслушались.
Ноябрь. Ветер. Мокрый снег. Приходят две женщины: одной 60, а другой 40 лет. В кофтах и тапочках. Я им говорю: "Что ж вы, миленькие, раздетые и босиком?" Они давай рыдать: "Так он, сволочь, у нас всё утащил". - "А в милицию вы обращались?" - "Обращались. Говорят - ваша проблема". - "А мужики-то у вас в семье есть? Ну, родственники какие?" Старшая говорит: "Я - детдомовская, в войну родилась. Нет у меня никого. Только дочь. А у неё муж умер. Помогите уж, пожалуйста". Я им говорю: "Ну, где ваш мерзавец?" Они говорят: "Да здесь он, внизу. Мы его уговорили пойти к психологу на консультацию".
Поднимается этот сын и внук. 19 лет. Одет, между прочим, хорошо. Под два метра ростом. Держится уверенно. Садится ногу на ногу. "Ну и что, - говорит, - вы мне можете сделать?" В голове у меня всё побелело... Ну, тут долго рассказывать. Короче, выпороли его в присутствии мамы и бабушки. Как он верещал!..
Стали снова разговаривать. Стоит, ревёт, не стесняясь, размазывает сопли и слёзы. "Понял что-нибудь?" - спрашиваем. "Понял", - отвечает. "Ну что ж ты понял?" - "Понял, что маму с бабушкой очень люблю, а героин не люблю вовсе".
Год он ходил на отметки. Сейчас не колется.
Жестоко? - Может быть. Не гуманно? - Конечно, не гуманно. По этому поводу приехал к нам известный правозащитник и говорит: "Так нельзя!" - "Нет проблем, - отвечаем, - расскажи - как можно?" Не гуманно? Но ты же утопающего вытаскиваешь за волосы и не спрашиваешь, нравится ему или нет...
Люди, которые не сталкивались с этим вплотную, наркоманов жалеют и считают их больными людьми. Ну скажите, где и кто видел такую болезнь, при которой человек врёт, ворует, грабит, предаёт, а сам кайфует?!
Мы ещё раз заявляем, что наркомания - это не болезнь, а образ жизни. Патриарх Московский и Всея Руси Алексий во всеуслышанье заявил, что наркомания - это не болезнь, а "жажда новых наслаждений". В этом его полностью поддержал главный нарколог России. А Андрей Кабанов утверждает, что это просто распущенность.
Если кто-то и больной, то это родители наркоманов. Большинство родителей очень стыдится, что у них дети - наркоманы, и стараются держать это в тайне.
Конечно, то, что у тебя ребёнок - наркоман, это действительно страшная тайна, о которой знают только двое - ты и весь город.
Конечно, причина наркомании в том, что наркотиками было всё завалено, торговля велась в открытую, и попробовать их мог каждый. Если ты попробовал - и тебе понравилось, ты уже никуда не денешься. Но наркомана можно вытащить! И здесь самая большая проблема - родители наркоманов.
Вот уже мы с ними натерпелись. Представляете, 8 мая, завтра праздник, мы все работаем, времени полдевятого. Захожу в соседний кабинет. Там - родительское собрание. Сидит 10 человек. Одни матери. "Ничего себе, - говорю, - ваших детей у нас - 150 человек. Это около 300 родителей. А вас только 10". Они говорят: "Да вы понимаете, завтра - праздники..." - "Вот ни хрена себе, - думаю, - всем праздник, а нам не праздник?!"
Был у нас парень. 19 лет. Звали его "Вирус". Кололся он лет с 12. Пробыл у нас 5 месяцев. Работал в офисе на компьютере. И вдруг приходит папа: "Я хочу его забрать". - "С чего вдруг? Только только выправляться начал. Нормальный парень". - "Да не, у вас здесь душно. На улице весна. Ему надо свежий воздух, велосипед..." Вот ведь думаем, ему - душно, а нам - не душно! "Что ж ты? - говорим отцу, - ему раньше велосипед не купил, когда он у тебя закалывался как свинья и все твои вещи к цыганам уволок?!"
Раньше мы обижались, переживали, сейчас привыкли.
Когда-нибудь мы расскажем про родителей наркоманов и посвятим этому отдельный бюллетень.
Надо добавить, что у любого наркомана остаётся шанс, если родители занимают взвешенную, жёсткую позицию. Но никогда не вытащить наркомана, которого родители жалеют.
История наркоманки
Еще малолеткой следуя примеру многих ровесников, я начала курить гашиш, а потом стала колоться героином. Я не считала себя наркоманкой, так как у меня было достаточно силы воли, чтобы не употреблять наркотики систематически. Не знаю, сколько бы еще это продолжалось, если бы я не попала в тюрьму за участие в вооруженном ограблении. Всего через полгода меня освободили, но за этот сравнительно небольшой, период, многое во мне изменилось: появилась депрессия, страх перед будущим. Желание убежать от реальной действительности, преследовавшее меня, привело к тому, что я стала колоться огромными дозами наркотиков и не заметила, как вошла в "систему".
Лечится я и не пыталась, так как все еще уповала на свою силу воли. Думала, что смогу контролировать ситуацию, но ошиблась. Я жила в зависимости, словно в мешке, из которого нет выхода, - узел над моей головой затягивался все сильнее. Я пришла к выводу, что наркотическая зависимость - это результат влияния каких-то сверхъестественных сил, которые полностью порабощают волю человека.
История наркоманки:
Как то перед новым годом я помолилась: "Бог, если Ты есть, то прошу тебя - или освободи меня от этого ужаса, или забери к Себе. Я больше не могу так жить!.." Бог услышал мою молитву, и в скоре я "случайно" познакомилась с верующей, которая привела меня в церьковь и стала моей наставницей. Она рассказала мне о Боге, о том, что есть выход, есть другая жизнь. Из ее рассказов я поняла, что наркоманы - это глубоко несчастные, полностью зависимые от духа наркомании люди, помочь которым может только Бог. Не раздумывая, я покаялась в грехах и приняла Иисуса Христа своим Господом и спасителем. Бог освободил меня сразу же, но чтобы не потерять свое спасение и освобождение, я прошла полный курс восстановления в центре реабилитации. С тех пор прошло почти шесть лет, и я с уверенностью могу сказать: единственный путь к свободе от наркотиков - это путь к Иисусу Христу.
Лечится я и не пыталась, так как все еще уповала на свою силу воли. Думала, что смогу контролировать ситуацию, но ошиблась. Я жила в зависимости, словно в мешке, из которого нет выхода, - узел над моей головой затягивался все сильнее. Я пришла к выводу, что наркотическая зависимость - это результат влияния каких-то сверхъестественных сил, которые полностью порабощают волю человека.
История наркоманки:
Как то перед новым годом я помолилась: "Бог, если Ты есть, то прошу тебя - или освободи меня от этого ужаса, или забери к Себе. Я больше не могу так жить!.." Бог услышал мою молитву, и в скоре я "случайно" познакомилась с верующей, которая привела меня в церьковь и стала моей наставницей. Она рассказала мне о Боге, о том, что есть выход, есть другая жизнь. Из ее рассказов я поняла, что наркоманы - это глубоко несчастные, полностью зависимые от духа наркомании люди, помочь которым может только Бог. Не раздумывая, я покаялась в грехах и приняла Иисуса Христа своим Господом и спасителем. Бог освободил меня сразу же, но чтобы не потерять свое спасение и освобождение, я прошла полный курс восстановления в центре реабилитации. С тех пор прошло почти шесть лет, и я с уверенностью могу сказать: единственный путь к свободе от наркотиков - это путь к Иисусу Христу.
рассказы наркоманов
Pассказы наркоманов: то, что я ощутил после нескольких секунд, не поддается описанию, да и не один человек, наркоман или нет, не сможет описать действия героина словами, но я попытаюсь. И по телу и по мыслям pазливается блаженство, гедонизм включается по максимуму. Все-все становится в кайф. Пpивычные удовольствия: покурить, прилечь, - в кайф в квадpате. Hа мыслительный пpоцесс пpактически не влияет, pазве что пpитоpмаживаешь немножко. Hо и это тоже в кайф! Делать можно все, что угодно. Кайф оттого, что ты есть. Все проблемы пропадают, точнее не пропадают, а становятся мелкими, как заусенец на пальце… Тебе даже блевать в кайф, а блевать ты будешь сто процентов, да и не один раз .Трудно словами описать это состояние, но никогда раньше и никогда потом, подобного больше никогда не было. Какое-то совершенное чистое, на тот момент абсолютно свободное сознание. Вся внутрення душевная и физическая боль, все внешние проблемы, всё то, что глодало и третировало отошло даже не на второй- не на третий- не на 10 план, а просто исчезло, словно никогда и не было. Каждый вдох и выдох воздуха содержал в себе необыкновенный заряд счастья, умиротворения. Каждый окружающий предмет вызывал тепло и как-буд-то источал некую ауру блаженства. Каждый предмет становился как бы моим дополнительным и совершенно незаменимым внутренним органом. Всё вокруг благоухало гармонией. Хотелось закрыть глаза и провести в таком состоянии вечность, нет не вечность – бесконечность. Я был уверен, что в раю хуже. Медленная композиция winter lux aeterna как нельзя лучше отражала мое состояние, если что и могло в тот момент так гармонично вписываться в калейдоскоп необъятного блаженства- так это только она.
Истории наркоманов:
Насколько точно я смог описать это состояние, может сказать только человек, знающий о героине не понаслышке. Дальше мы сидели, курили, слушали музыку, а я думал о том новом, что получил. Я думал о своем прежнем отношении к героину, о том, как я раньше жалел и сочувствовал своим друзьям-наркоманам. Все поменялось местами, я понял, что наркоманы не нуждаются в жалости, и сами, в душе жалеют тех, кто не получает такого удовольствия от жизни, какое получают они после укола. В то время я думал, что вот ради чего можно жить или угробить свою жизнь в несколько лет за это… И все. С того дня началось. Не было ни дня перерыва в течение месяца, а может и двух, точно я не помню. Все было как во сне: утро - поиск денег, обед - за порошком, далее инъекция. Бывало, кололся по несколько раз в день, доходило до того, что грамм героина прокалывали за сутки вдвоем. Но это, как оказалось в дальнейшем, - цветочки. Конечно, доза подскочила моментально, с каждым днем становилось все труднее и труднее достать деньги (занять, спросить на что-либо) и т.п. Познакомившись с ребятами из соседнего двора, начал потихоньку с ними воровать всякую мелочь из магазинов: кассеты, диски и т.п. Ну, а чем дальше, тем крупнее.
Воровать в состоянии наркотического опиатного опьянения просто и легко. Можете представить себе, что я выносил из салона продаж аудио-видео техники, в день по 2 видеоплеера просто брал и выносил, а продавцы открывали мне дверь со словами: "Спасибо за покупку!". Из магазина автозапчастей, перерезав перочинным ножом веревку, выносил волжскую коробку передач, которая стоила тогда около 8 тыс. рублей.
Да все сейчас и не вспомнишь, и незачем, вам я вижу и так понятно, на что живут и колются тысячи наших российских наркоманов.
Но ничто не проходит бесследно, ко мне домой стал частенько наведываться участковый, что повлекло, соответственно, за собой расспросы родителей. В состоянии нестояния я домой обычно не приходил,истории наркоманов вис где-нибудь на хатах друзей или подруг, с которыми учился. Поэтому пока догадок у родителей не было а, скорее всего, были, но они просто не могли в это поверить.
Но вот пришла весна. Все продолжалось, как и прежде, ничего не изменилось. Весна прошла, настало лето, и, ближе к августу, подоспел мак. Мы ездили по дачам и по деревням, собирая мак. Воровать пришлось меньше, надо было только найти денег на растворитель и ангидрид (кислый).
Лето прошло, осень пролетела, и снова началась зима, декабрь. Снова приходилось воровать, но уже еще в больших количествах, чем раньше, к тому времени мне одному надо было грамм героина в день. Мы начали "бомбить" дальнобойщиков. С нами работала одна деваха, которая подсаживалась на стоянках к водителям, сосала и трахалась, а мы тем временем вскрывали фуру. После одной из таких отработок вся наша хата была заставлена телевизорами, точно не помню сколько, но где-то около 30 штук стояло точно.
Дома я практически не жил, говорил, что живу у одной богатой девчонки. На учебу забил, ушел в академ. Меня совершенно перестала пугать, и не было никакого отвращения к той грязи, в которой я жил. Я перестал быть похожим на себя, дома практически не жил, звонил изредка, каждый раз выслушивая от мамы просьбу, зайти на часок домой. Позже до меня дошли слухи, что отец ищет меня. Так, совершенно однообразно, прошел, год моей жизни.
Героин - рассказ наркомана
Вспоминая то время сейчас, я ужасаюсь, как скучно я жил, как бесполезно проходило время, как опасно было иногда для меня вести подобный образ жизни. Мне повезло. Просто ужасно повезло. Я не попался ментам при очередной краже, не попался на точке с героином (хотя случаев было предостаточно) и, что самое главное не было серьезных случаев передозировки (точнее были, но мои друзья не дали мне умереть). И, конечно, мне повезло с родителями и родственниками.
А открылось все очень просто и легко, как и началось. В очередной раз, очень неплохо отработав (своровав), мы взяли несчетное количество героина и кололись на хате дня три. Но, поругавшись со своими "друзьями", я пошел ночевать домой. Пришел и лег спать. Мама, конечно подозревая что-то, проверила мои карманы, найдя там обертку от одноразового шприца и гараж от иглы… Все остальное поняла и додумала сама. Конечно, так бы я не поступил, т.е. пошел домой, не проверив карманы, но во мне торчало столько героина да плюс ко всему я нажрался фенозепама не помню, сколько таблеток, но минимум штук 30. Вот так все и кончилось.
Когда я проснулся, мама и папа сообщили мне, что я переезжаю к тетке под домашний арест. Лично мне в то время было совершенно по барабану, что и как будет со мной в дальнейшем, и я отдался на волю мамы, папы и случая. Меня заперли у тетки дома. Первые половину дня я просто шатался из угла в угол, не занимаясь ничем, но скоро начался кумар (рассказы наркоманов). Что такое ломка?
Итак, ломку можно только отложить – исключить невозможно. Причём, чем дольше переносить её наступление, тем безжалостней она будет проходить. Говорят, это одна из самых изощренных из всех существующих пыток. Я не согласен. Это гораздо страшней. Дело в том, что изощрённость и жестокость пытки ограничена пределами человеческой фантазии и пределом садистских наклонностей человека. Ломка, как бы воздаёт тебе за каждый сделанный тобой укол и она выше разумного понимания того, что мы понимаем под болью. Это такое состояние когда всё тело выворачивает наизнанку, а потом вворачивает обратно. Это состояние, когда каждая клеточка тебя одновременно и совершенно невыносимо: жжёт, свербит, ноет, колит, скручивается, гниёт, разрывается и всё остальное в таком роде. Секунды мучительно тянуться, сверхпытка же продолжает усиливаться и усиливаться. Из головы не выходят мысли о том, что это не прекратиться никогда вообще. Хочется взять дробовик и самой крупной картечью разнести купол в мелкие брызги. Именно так брутально отомстить самому себе за это издевательство. Бросает то в жар, то в холод, тело покрыто липким потом, его лихорадит и трясёт всё время, мышцы напряжены. Кости словно наполнены трухой, в которых копошится опарыш, отчего всё тело и особенно конечности дико скручивает. Совершенно непонятно откуда поступает боль – словно состоишь не из клеток, а из мучительной боли, больше не человек, а большая капсула страдания. Хочется орать, выдирать из себя куски мяса, разбежаться и со всей силы впечататься говой в стену. Калейдоскоп мыслей заваливает разум подсказками и напоминаями о том, как приостановить эту экзикуцию. Пусть на время… Пусть на короткое время… Всё готов отдать лишь только "жить”. Пусть даже в окружении всеобщей ненависти, презрения и унижения,пусть в компаниях предателей и отморозков, пусть в грязных и заблёванный притонах – но "жить”. Пусть даже так никчемно и убого, без любви и друзей, без поддержки, в атмосфере вечной лжи и самообмана, в состоянии бесконечного ожидания этого кошмара – но только не в этом кошмаре сейчас. Потом, уже совсем скоро, собрав остатки сил начать лечиться по настоящему, вырваться из системы, измениться, стать нормальным человеком, вернуть себе уважение и доверие…. но только не прямо сейчас, а потом- потом-потом. А сейчас: ну дайте, ну найдите, ну принесите… ну последний разочек, а потом ВСЁ, всем готов поклясться!!!!
Именно после таких мыслей, а вовсе не от боли я орал, орал и до хрипоты сдирал глотку. Потому что опять врал – себе и всем, потому что в очередной раз продавал и перепродавал самые высшие и неприкасаемые ценности, потому что опять за дозу предавал искренние чувства и любовь самых близких людей.
На самом деле это кровь, это вырывание с мясом своей печени, это слышимый невооруженным ухом хруст костей, с которых сняли жилы, и водят по ним напильником, это спрут, белый спрут,рассказы наркоманов который сросся с тобой, проник в каждую твою клеточку, и которого медленно тащат из тебя раскаленными ржавыми крючьями, а он упирается, он не хочет уходить, он хочет остаться с тобой навсегда... А если ты выживешь (выживешь, куда ты денешься, ну пару-тройку дней, ты будешь орать, что хочешь сдохнуть, именно не умереть, а сдохнуть, но потом спрут уйдет, хотя боль еще не утихнет, тебя просто перестанет выворачивать наизнанку, будет просто очень сильно больно, но терпимо) начнется такой страшный депрессняк, что тебе ломка покажется раем небесным. Ничего не будет волновать тебя месяца два. Цвет этих месяцев - серый. Остальные цвета пеpестанут сyществовать, запах пеpестанет сyществовать. Вкуса у еды не будет вообще. Ты будешь чувствовать себя никем. Хуже чем никем, пpосто тpяпкой, котоpой вымыли пол в вонючей казаpме, выжали и бpосили в yгол, и вот с yтpа до вечеpа ты, свернувшись в комок, лежишь и ничего не чyвствyешь. Hи боли, ни pадости, ни солнца, ни жизни. А вокруг только серость. Серость и ничего более…
Вы не МОЖЕТЕ себе ПРЕДСТАВИТЬ, как в то время я ненавидел папу, маму, тетку и всех, кто держал меня взаперти. Единственное, что, наверное, спасло меня - это сила воли и компьютер. Я целыми днями и ночами сидел, тупо уставившись в монитор, играл в игрушки и лазил по сети интернета. Мне было и раньше плохо, когда не мог найти денег на героин. Но когда ты понимаешь, что этого не будет, это страшнее и тяжелей вдвойне. Однако прошло четыре дня, и физическая зависимость отступила на задний план. Но пришло худшее - моральная зависимость. Это то, что сидит у тебя в голове и на протяжении ни одной недели, а многих месяцев, а может и лет, и говорит и шепчет постоянно: "НАЙДИ, ВОЗЬМИ, УКОЛИСЬ". Многие не выдерживают именно этого, но чудо, я как-то научился управлять своими мыслями и желаниями. Я начал читать литературу, не фантастику, не детективы, не экшэн, которые я так люблю, в то время меня тянуло на философию и психологию. Может быть, это помогло перестроить весь мой внутренний мир. Но потихоньку от дня ко дню свет солнца снова стал радовать мои глаза, а желание кайфа, именно моральная зависимость, отступила на задний план. Я стал выходить на улицу играть в футбол с братом (была уже весна). Мне снова захотелось жить, жить и достигнуть чего-либо, того, что я достоин в этой жизни. Так незаметно пришел месяц май.
В один день все мои родственники (у которых я жил), и конечно мама и папа, собрались вместе обсудить вопрос, который волновал их и, конечно, меня.
ЧТО ДАЛЬШЕ? Мы пришли к выводу, что существует два пути.
ПЕРВЫЙ. Я продолжаю жить у тетки и перевожусь учиться в другой ВУЗ.
ВТОРОЙ. Я иду в армию.
Я не думал долго и выбрал армию. Дело в том, что все было обдумано мной долгими бессонными ночами. Я иду в армию. Да это не легко для человека, который ни когда и не думал о военных в том плане, что когда-нибудь сам станет им. Но удивительно то, что я сам захотел полностью избавиться от зависимости. Хотя раньше ненавидел тех, кто помогал мне. И я не хотел главного - постоянно быть под контролем, под надзором. Быть похожим на волка в клетке, а точнее птицу. Но решение было принято мной давно, и не в моих привычках давать задний ход. Дальше были проводы или по-армейски отвальная. Трое суток в пути. И обыкновенные армейские будни.
Я попал в войска ВДВ под Питер. Учебка (6 месяцев) пролетела незаметно, т.к. не было время думать. Дедовщина, мытье полов все это было. Да и гоняли нас нещадно, в неделю три маршброска, не считая ежедневных зарядок и физподготовок. Что не говорят об армии, но БЫЛ смысл мне служить. Очень интересно высказывание: "В армии из пацанов делают мужчин". Если честно, то я до сих пор не могу точно сказать (хотя на эту тему вопросов задавали очень много) стоит или нет. Но всем я говорю, что в армии делать нечего, и это два бесполезно потраченных года. Но они не знают (те, кто задают вопросы на эту тему) зачем мне это было надо. Еще я говорю, что служил в войсках ПВО и два года был поваром, грелся и отъедался на кухне.
После учебки была Самара. А потом Чечня. Год в полевых условиях, чай в котелке и консервная хавка практически постоянно. Все это мне сниться до сих пор, и не только это в ночных кошмарах. И еще я понял, что не один такой. Не один я избрал армию, как лучшую наркологическую клинику. В учебке из ста человек (наша рота) таких как я, было тридцать процентов или около того. Да и вообще, в наше время, в армию идут наркоманы, бегущие от наркоты(30%), парни из деревень российских глубинок(50%), городские идиоты полностью без мозгов(10%) и последние десять процентов, это люди с высшем образованием (служат один год). Из всех этих категорий мне были более по душе простые деревенские парни, на которых, в самом деле, можно положиться в опасный момент как на себя. Многие не выдержали учебки,рассказы наркоманов кто жрал хлорку, марганцовку или карбид кальция, для того, чтобы его комиссовали, кто резал вены или вешался. Но только один парень подошел к суициду серьезно и довел дело до конца. Он повесился на своем солдатском ремне.
Но все плохое кончается. Я представлял себе армию как большое поле картошки, которое надо убрать, раз за разом, день за днем оно все меньше и меньше … Так оно и было. И, наконец, дембель. Дорога домой в любимый город, который я не видел два года, отпуск я не брал (почему, наверно, понятно). Вот так и закончился самый страшный период моей жизни.
Истории наркоманов:
Насколько точно я смог описать это состояние, может сказать только человек, знающий о героине не понаслышке. Дальше мы сидели, курили, слушали музыку, а я думал о том новом, что получил. Я думал о своем прежнем отношении к героину, о том, как я раньше жалел и сочувствовал своим друзьям-наркоманам. Все поменялось местами, я понял, что наркоманы не нуждаются в жалости, и сами, в душе жалеют тех, кто не получает такого удовольствия от жизни, какое получают они после укола. В то время я думал, что вот ради чего можно жить или угробить свою жизнь в несколько лет за это… И все. С того дня началось. Не было ни дня перерыва в течение месяца, а может и двух, точно я не помню. Все было как во сне: утро - поиск денег, обед - за порошком, далее инъекция. Бывало, кололся по несколько раз в день, доходило до того, что грамм героина прокалывали за сутки вдвоем. Но это, как оказалось в дальнейшем, - цветочки. Конечно, доза подскочила моментально, с каждым днем становилось все труднее и труднее достать деньги (занять, спросить на что-либо) и т.п. Познакомившись с ребятами из соседнего двора, начал потихоньку с ними воровать всякую мелочь из магазинов: кассеты, диски и т.п. Ну, а чем дальше, тем крупнее.
Воровать в состоянии наркотического опиатного опьянения просто и легко. Можете представить себе, что я выносил из салона продаж аудио-видео техники, в день по 2 видеоплеера просто брал и выносил, а продавцы открывали мне дверь со словами: "Спасибо за покупку!". Из магазина автозапчастей, перерезав перочинным ножом веревку, выносил волжскую коробку передач, которая стоила тогда около 8 тыс. рублей.
Да все сейчас и не вспомнишь, и незачем, вам я вижу и так понятно, на что живут и колются тысячи наших российских наркоманов.
Но ничто не проходит бесследно, ко мне домой стал частенько наведываться участковый, что повлекло, соответственно, за собой расспросы родителей. В состоянии нестояния я домой обычно не приходил,истории наркоманов вис где-нибудь на хатах друзей или подруг, с которыми учился. Поэтому пока догадок у родителей не было а, скорее всего, были, но они просто не могли в это поверить.
Но вот пришла весна. Все продолжалось, как и прежде, ничего не изменилось. Весна прошла, настало лето, и, ближе к августу, подоспел мак. Мы ездили по дачам и по деревням, собирая мак. Воровать пришлось меньше, надо было только найти денег на растворитель и ангидрид (кислый).
Лето прошло, осень пролетела, и снова началась зима, декабрь. Снова приходилось воровать, но уже еще в больших количествах, чем раньше, к тому времени мне одному надо было грамм героина в день. Мы начали "бомбить" дальнобойщиков. С нами работала одна деваха, которая подсаживалась на стоянках к водителям, сосала и трахалась, а мы тем временем вскрывали фуру. После одной из таких отработок вся наша хата была заставлена телевизорами, точно не помню сколько, но где-то около 30 штук стояло точно.
Дома я практически не жил, говорил, что живу у одной богатой девчонки. На учебу забил, ушел в академ. Меня совершенно перестала пугать, и не было никакого отвращения к той грязи, в которой я жил. Я перестал быть похожим на себя, дома практически не жил, звонил изредка, каждый раз выслушивая от мамы просьбу, зайти на часок домой. Позже до меня дошли слухи, что отец ищет меня. Так, совершенно однообразно, прошел, год моей жизни.
Героин - рассказ наркомана
Вспоминая то время сейчас, я ужасаюсь, как скучно я жил, как бесполезно проходило время, как опасно было иногда для меня вести подобный образ жизни. Мне повезло. Просто ужасно повезло. Я не попался ментам при очередной краже, не попался на точке с героином (хотя случаев было предостаточно) и, что самое главное не было серьезных случаев передозировки (точнее были, но мои друзья не дали мне умереть). И, конечно, мне повезло с родителями и родственниками.
А открылось все очень просто и легко, как и началось. В очередной раз, очень неплохо отработав (своровав), мы взяли несчетное количество героина и кололись на хате дня три. Но, поругавшись со своими "друзьями", я пошел ночевать домой. Пришел и лег спать. Мама, конечно подозревая что-то, проверила мои карманы, найдя там обертку от одноразового шприца и гараж от иглы… Все остальное поняла и додумала сама. Конечно, так бы я не поступил, т.е. пошел домой, не проверив карманы, но во мне торчало столько героина да плюс ко всему я нажрался фенозепама не помню, сколько таблеток, но минимум штук 30. Вот так все и кончилось.
Когда я проснулся, мама и папа сообщили мне, что я переезжаю к тетке под домашний арест. Лично мне в то время было совершенно по барабану, что и как будет со мной в дальнейшем, и я отдался на волю мамы, папы и случая. Меня заперли у тетки дома. Первые половину дня я просто шатался из угла в угол, не занимаясь ничем, но скоро начался кумар (рассказы наркоманов). Что такое ломка?
Итак, ломку можно только отложить – исключить невозможно. Причём, чем дольше переносить её наступление, тем безжалостней она будет проходить. Говорят, это одна из самых изощренных из всех существующих пыток. Я не согласен. Это гораздо страшней. Дело в том, что изощрённость и жестокость пытки ограничена пределами человеческой фантазии и пределом садистских наклонностей человека. Ломка, как бы воздаёт тебе за каждый сделанный тобой укол и она выше разумного понимания того, что мы понимаем под болью. Это такое состояние когда всё тело выворачивает наизнанку, а потом вворачивает обратно. Это состояние, когда каждая клеточка тебя одновременно и совершенно невыносимо: жжёт, свербит, ноет, колит, скручивается, гниёт, разрывается и всё остальное в таком роде. Секунды мучительно тянуться, сверхпытка же продолжает усиливаться и усиливаться. Из головы не выходят мысли о том, что это не прекратиться никогда вообще. Хочется взять дробовик и самой крупной картечью разнести купол в мелкие брызги. Именно так брутально отомстить самому себе за это издевательство. Бросает то в жар, то в холод, тело покрыто липким потом, его лихорадит и трясёт всё время, мышцы напряжены. Кости словно наполнены трухой, в которых копошится опарыш, отчего всё тело и особенно конечности дико скручивает. Совершенно непонятно откуда поступает боль – словно состоишь не из клеток, а из мучительной боли, больше не человек, а большая капсула страдания. Хочется орать, выдирать из себя куски мяса, разбежаться и со всей силы впечататься говой в стену. Калейдоскоп мыслей заваливает разум подсказками и напоминаями о том, как приостановить эту экзикуцию. Пусть на время… Пусть на короткое время… Всё готов отдать лишь только "жить”. Пусть даже в окружении всеобщей ненависти, презрения и унижения,пусть в компаниях предателей и отморозков, пусть в грязных и заблёванный притонах – но "жить”. Пусть даже так никчемно и убого, без любви и друзей, без поддержки, в атмосфере вечной лжи и самообмана, в состоянии бесконечного ожидания этого кошмара – но только не в этом кошмаре сейчас. Потом, уже совсем скоро, собрав остатки сил начать лечиться по настоящему, вырваться из системы, измениться, стать нормальным человеком, вернуть себе уважение и доверие…. но только не прямо сейчас, а потом- потом-потом. А сейчас: ну дайте, ну найдите, ну принесите… ну последний разочек, а потом ВСЁ, всем готов поклясться!!!!
Именно после таких мыслей, а вовсе не от боли я орал, орал и до хрипоты сдирал глотку. Потому что опять врал – себе и всем, потому что в очередной раз продавал и перепродавал самые высшие и неприкасаемые ценности, потому что опять за дозу предавал искренние чувства и любовь самых близких людей.
На самом деле это кровь, это вырывание с мясом своей печени, это слышимый невооруженным ухом хруст костей, с которых сняли жилы, и водят по ним напильником, это спрут, белый спрут,рассказы наркоманов который сросся с тобой, проник в каждую твою клеточку, и которого медленно тащат из тебя раскаленными ржавыми крючьями, а он упирается, он не хочет уходить, он хочет остаться с тобой навсегда... А если ты выживешь (выживешь, куда ты денешься, ну пару-тройку дней, ты будешь орать, что хочешь сдохнуть, именно не умереть, а сдохнуть, но потом спрут уйдет, хотя боль еще не утихнет, тебя просто перестанет выворачивать наизнанку, будет просто очень сильно больно, но терпимо) начнется такой страшный депрессняк, что тебе ломка покажется раем небесным. Ничего не будет волновать тебя месяца два. Цвет этих месяцев - серый. Остальные цвета пеpестанут сyществовать, запах пеpестанет сyществовать. Вкуса у еды не будет вообще. Ты будешь чувствовать себя никем. Хуже чем никем, пpосто тpяпкой, котоpой вымыли пол в вонючей казаpме, выжали и бpосили в yгол, и вот с yтpа до вечеpа ты, свернувшись в комок, лежишь и ничего не чyвствyешь. Hи боли, ни pадости, ни солнца, ни жизни. А вокруг только серость. Серость и ничего более…
Вы не МОЖЕТЕ себе ПРЕДСТАВИТЬ, как в то время я ненавидел папу, маму, тетку и всех, кто держал меня взаперти. Единственное, что, наверное, спасло меня - это сила воли и компьютер. Я целыми днями и ночами сидел, тупо уставившись в монитор, играл в игрушки и лазил по сети интернета. Мне было и раньше плохо, когда не мог найти денег на героин. Но когда ты понимаешь, что этого не будет, это страшнее и тяжелей вдвойне. Однако прошло четыре дня, и физическая зависимость отступила на задний план. Но пришло худшее - моральная зависимость. Это то, что сидит у тебя в голове и на протяжении ни одной недели, а многих месяцев, а может и лет, и говорит и шепчет постоянно: "НАЙДИ, ВОЗЬМИ, УКОЛИСЬ". Многие не выдерживают именно этого, но чудо, я как-то научился управлять своими мыслями и желаниями. Я начал читать литературу, не фантастику, не детективы, не экшэн, которые я так люблю, в то время меня тянуло на философию и психологию. Может быть, это помогло перестроить весь мой внутренний мир. Но потихоньку от дня ко дню свет солнца снова стал радовать мои глаза, а желание кайфа, именно моральная зависимость, отступила на задний план. Я стал выходить на улицу играть в футбол с братом (была уже весна). Мне снова захотелось жить, жить и достигнуть чего-либо, того, что я достоин в этой жизни. Так незаметно пришел месяц май.
В один день все мои родственники (у которых я жил), и конечно мама и папа, собрались вместе обсудить вопрос, который волновал их и, конечно, меня.
ЧТО ДАЛЬШЕ? Мы пришли к выводу, что существует два пути.
ПЕРВЫЙ. Я продолжаю жить у тетки и перевожусь учиться в другой ВУЗ.
ВТОРОЙ. Я иду в армию.
Я не думал долго и выбрал армию. Дело в том, что все было обдумано мной долгими бессонными ночами. Я иду в армию. Да это не легко для человека, который ни когда и не думал о военных в том плане, что когда-нибудь сам станет им. Но удивительно то, что я сам захотел полностью избавиться от зависимости. Хотя раньше ненавидел тех, кто помогал мне. И я не хотел главного - постоянно быть под контролем, под надзором. Быть похожим на волка в клетке, а точнее птицу. Но решение было принято мной давно, и не в моих привычках давать задний ход. Дальше были проводы или по-армейски отвальная. Трое суток в пути. И обыкновенные армейские будни.
Я попал в войска ВДВ под Питер. Учебка (6 месяцев) пролетела незаметно, т.к. не было время думать. Дедовщина, мытье полов все это было. Да и гоняли нас нещадно, в неделю три маршброска, не считая ежедневных зарядок и физподготовок. Что не говорят об армии, но БЫЛ смысл мне служить. Очень интересно высказывание: "В армии из пацанов делают мужчин". Если честно, то я до сих пор не могу точно сказать (хотя на эту тему вопросов задавали очень много) стоит или нет. Но всем я говорю, что в армии делать нечего, и это два бесполезно потраченных года. Но они не знают (те, кто задают вопросы на эту тему) зачем мне это было надо. Еще я говорю, что служил в войсках ПВО и два года был поваром, грелся и отъедался на кухне.
После учебки была Самара. А потом Чечня. Год в полевых условиях, чай в котелке и консервная хавка практически постоянно. Все это мне сниться до сих пор, и не только это в ночных кошмарах. И еще я понял, что не один такой. Не один я избрал армию, как лучшую наркологическую клинику. В учебке из ста человек (наша рота) таких как я, было тридцать процентов или около того. Да и вообще, в наше время, в армию идут наркоманы, бегущие от наркоты(30%), парни из деревень российских глубинок(50%), городские идиоты полностью без мозгов(10%) и последние десять процентов, это люди с высшем образованием (служат один год). Из всех этих категорий мне были более по душе простые деревенские парни, на которых, в самом деле, можно положиться в опасный момент как на себя. Многие не выдержали учебки,рассказы наркоманов кто жрал хлорку, марганцовку или карбид кальция, для того, чтобы его комиссовали, кто резал вены или вешался. Но только один парень подошел к суициду серьезно и довел дело до конца. Он повесился на своем солдатском ремне.
Но все плохое кончается. Я представлял себе армию как большое поле картошки, которое надо убрать, раз за разом, день за днем оно все меньше и меньше … Так оно и было. И, наконец, дембель. Дорога домой в любимый город, который я не видел два года, отпуск я не брал (почему, наверно, понятно). Вот так и закончился самый страшный период моей жизни.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)